– Точно? Ты трахалась с Расом, когда я уехал.
– Ты трахался с кучей цыпочек, так что закрой рот.
– Ты правильно заметила, я с ними трахался, а не занимался любовью. Я трахался, чтобы забыть тебя, Баунти, – Оук убирает волосы с моего лица.
– Удалось?
– Мой член ещё в тебе. Как думаешь? – Усмехается он и перекатывается с меня. Я переворачиваюсь на живот. Моё тело ещё немного дрожит от оргазма. Оук притягивает меня к себе на грудь.
– Знаешь, это моя вина, Оук, – шепчу я, рисуя круги ногтем на его груди.
– В чём? – Удивляется он.
– В том, что ты ушёл. Я никогда не понимала, насколько важны слова для мужчин. Я всегда хотела, чтобы ты говорил мне комплименты, поддерживал меня и напоминал, что мы с тобой вместе. Но сама…
– Баунти, нет, – Оук заставляет посмотреть на него. – Нет. Это я слишком боялся, что потеряю тебя.
– Именно. Об этом я и говорю. Ты боялся, потому что не был уверен в моих чувствах. Ты ждал, что я предам тебя. Мне следовало говорить тебе, что ты для меня самый дорогой человек в моей жизни. Ты единственный. И если бы я это делала, то у тебя никогда бы не было сомнений. Ты бы не ушёл, потому что был бы уверен – слова Раса ложь. Прости меня, Оук. Прости меня. Я была очень глупой.
– Мы оба были глупыми. Мы оба чего-то боялись, Баунти. И, к сожалению, проще не будет. Наши страхи не так просто стереть. Ты тоже боялась, что я брошу тебя и пойму, что вокруг много красоток. Я так и сделал. Я бросил тебя, Баунти, и я трахал каждую, которая была готова прыгнуть со мной в постель. Я трахал их и трахал, но после каждого траха я чувствовал боль и грязь. Я мстил тебе за то, что у меня болело сердце без тебя. Но в итоге я мстил себе за то, что был трусом и позволил всему этому случиться. Я просто никогда не хотел заставлять тебя делать что-то против твоей воли. Я не хотел причинять тебе боль, Баунти.
– Я знаю, Оук. Я знаю. Ты всегда строил для меня шалаш, мой защитный кокон, – улыбаюсь я.
Он отвечает мне тоже улыбкой и целует меня в лоб. Он стискивает меня в своих руках, а я закрываю глаза, чувствуя себя такой счастливой рядом с ним.
– Ты первая начала строить для меня кокон, Баунти. Помнишь, когда меня наказали из-за того, что мы вернулись поздно? Рас сбежал, я тебя заставил уйти и остался, чтобы получить нагоняй. Меня лишили дня рождения.
– Это было чудовищно. Я так плакала. Мне было тебя жаль, я даже с Расом поругалась, – шепчу я.
– Но ты… ты, Баунти, забралась в мою комнату, пока я красил гаражную дверь. Ты построила для меня шалаш и принесла гамбургер со свечкой, – смеюсь, кивая ему.
– Потому что это было несправедливо. И ты ненавидишь сладкое, а гамбургеры мы оба любим.
– Да, но суть в не этом Баунти. Я был очень расстроен, что меня никто не поздравил. Рас избегал меня. Скот уехал на дебаты от школы. Тебя я даже не видел. И мне было очень больно понимать, что я никому не нужен из своих друзей. Никто обо мне не помнил. Я вошёл в свою спальню подавленный и брошенный. А потом я увидел шалаш. Ты принесла своё одеяло и накрыла им стул и стол в моей комнате. Ты сидела внутри, держа тарелку с гамбургером и зажжённой свечкой. Тогда я и понял, что люблю тебя, Баунти. Именно в тот момент я поверил во всё. Мне стало так тепло, что ты устроила для меня вечеринку-сюрприз.
По моей щеке скатывается слеза от воспоминаний. Всё было именно так, я безумно волновалась, потому что я сбежала из дома и опасалась, что меня вычислят, услышав шум в спальне Оука. Но я помню, как он улыбался. Я хотела сделать его счастливым.
– У нас было столько гостей. Заяц, которого выпотрошила Мэнди, чтобы сделать из него тайник. Медведь, которого Скот немного поджог. Зебра без одного глаза…
– Эй, это был пират. Вечеринка ведь была костюмированная, заяц просто был на диете, а медведь только прилетел с отпуска – смеюсь я.
– Точно. Но это был один из лучших дней в моей жизни, Баунти. Ты никогда не замечала, что делала для меня. Ты просто это делала, потому что хотела. Тебя никто не заставлял, и я понял, что счастье – это искреннее желание одного человека сделать счастливым другого. И если ты хочешь выйти замуж за Раса…
– Не хочу, – быстро вставляю я.
– Что ж, значит, мы снова вместе?
– Да. Я бы этого хотела. А ты? Какие у тебя планы, Оук?
– Хм, никаких. Сейчас мой план быть счастливым с тобой. Здесь. Завтра. Всегда. А остальное я думаю решаемо. Прости меня, Баунти, что я потерял тебя из-за своей глупости. Но запомни, что я никогда не пойду против совести. А моя совесть зациклена на тебе.
– А у твоей совести нет варианта поесть? Я так хочу есть, Оук, – шепчу я.
Он смеётся и перекатывается вместе со мной. Я оказываюсь лежащей под ним.
– Всё, что захочешь, Баунти. Будем валяться в кровати, обставим себя едой и будем смотреть «Белое Рождество».
– Ты идеален, Оук Хантер, – шепчу я.
Я смотрю в его серые глаза и умираю от любви к нему. Да, я тоже поняла, что ещё люблю его и вряд ли перестану это делать. Я буду любить его всегда. Он тот, кого выбрало моё сердце, а не разум. И иногда надо послать в задницу всё разумное, чтобы, наконец-то, услышать, о чём шепчет сердце.
Глава 21
Оук
У меня много плохих привычек. Одна из них – страх. Я никогда нормально не спал. Нет, я спал, но мой сон очень чуткий. Я просыпаюсь от любого шороха или стучащего дождя по окну. Я не виноват. Я всегда боялся, что нас с Баунти застукают. Неожиданно появится Рас и увидит нас в постели, спящих рядом и голых. Нет, его я не боялся. Я никогда не боялся драться. Наоборот, порой я это любил. Но я знал, что если Рас увидит нас, то закатит скандал и Баунти будет больно. Я оберегал её всегда от боли. Любой боли, но сам же причинил её. Я не могу больше искать виноватых в прошлом. Так случилось. Я устал злиться и быть плохим парнем для всех. Я снял так много фильмов о боли, разной боли, физической и моральной, что, кажется, даже привык к тому, что в жизни должно быть всегда больно. Но с каждой минутой мои раны затягиваются, и я начинаю снова верить в то, что в Рождество всё возможно.
Я дёргаюсь от стука в дверь. Говорил же, я сплю очень чутко. В моих руках посапывает Баунти, и я улыбаюсь, смотря на неё. Это был не сон. Мы снова вместе. Она и я. Правда, я пытался поступить правильно по отношению к ней. Я сталкер. Я свихнулся от своих чувств к ней и от страха потерять её. Но в какой-то момент я осознал, что я никогда не следовал своим обещаниям. Я причинял боль Баунти, я не защищал её, а держал в клетке. Я боялся, что когда она увидит мир, то я ей больше не буду нужен. Она найдёт новых героев и все они будут лучше меня. Уж точно, они лучше меня, потому что я больной ублюдок. И меня заразила любовь.
Тихий стук в дверь повторяется. Я вспоминаю, почему проснулся. Аккуратно перекладываю Баунти на матрас и накрываю одеялом. Весь мой номер перевёрнут. Простыни и подушки валяются на полу, как и наша одежда. Помимо этого, здесь теперь личный шведский стол. Я подумываю забаррикадировать дверь и остаться в этом месте навсегда. Я снова думаю, как сталкер.
