– Пожалуй, да, может… Я… я, наверно, оставила отпечатки
пальцев. И, как идиотка, не надела перчаток… О, что за неразбериха!..
Мейсон согласно кивнул.
– Но теперь, когда появились вы, все изменилось, – сказала
Дороти. – Вы можете подтвердить правдивость моего рассказа, и мы сможем сказать
правду. О, я так рада вас видеть, мистер Мейсон, это для меня такое огромное
облегчение! А я все думала, как мне связаться с единственным человеком на
свете, который может засвидетельствовать, что я не брала никаких
драгоценностей…
– Спокойно, спокойно! – остановил ее поток слов Мейсон. –
Так у вас ничего не выйдет.
– Почему?
– Потому что, если мы сейчас расскажем нашу историю, это
будет выглядеть попыткой сфабриковать улики, чтобы возбудить дело против
Олдера. Над нами все будут смеяться, что мы не сумели придумать ничего
поинтереснее… А потом, когда выяснится, что я заинтересовался письмом, которое
находилось в бутылке, а после этого позволил вам взять его и положить в бак с
водой, где его мог найти и взять кто угодно, все, что мы с вами можем
предъявить, – это написанное на машинке письмо, которое мы выдаем за копию с
подлинника… Нет, дорогая моя, боюсь, что этого мы не можем сделать.
– Что же тогда мы можем?
Мейсон усмехнулся:
– Слышали ли вы когда-нибудь рассказ про американца, который
поехал за границу и там попал в беду из-за одного тамошнего ловкого бизнесмена?
– Нет, не слышала, а что?
– Это юридическая классика, – сказал Мейсон. – Бизнесмен
подал в суд на американца, чтобы взыскать с него огромную сумму денег, которую
он якобы одолжил американцу, собиравшемуся начать крупное дело. Американец
пошел к адвокату, горько жаловался и хотел выйти перед судом и поклясться, что
иск абсолютно фальшивый и необоснованный.
Адвокат внимательно выслушал рассказ американца,
снисходительно улыбнулся и обещал уладить дело.
Вообразите удивление американца, когда дело слушалось в иностранном
суде. Бизнесмен вышел и поклялся, что он одолжил американцу эту сумму денег, а
затем вызвал пять свидетелей: двое из них поклялись, что видели, как американцу
были даны взаймы эти деньги, а трое других показали под присягой, что
американец им рассказал, что он одолжил деньги у иностранного бизнесмена и
надеялся вернуть долг из прибылей своего предприятия.
– И что же дальше? – спросила Дороти, заинтересовавшись.
– Адвокат американца даже не стал допрашивать свидетелей, и
с американцем едва не случился нервный припадок, – сказал Мейсон. – Адвокат ему
объяснил, что в этой стране очень легко заполучить свидетелей, готовых за
соответствующее вознаграждение на клятвопреступление. Американец уже видел себя
разоренным до последней нитки. А затем пришла его очередь защищаться, и его
адвокат любезно пригласил семерых свидетелей, каждый из которых показал, что
американец действительно занял деньги у бизнесмена, но что они находились в
комнате, когда он возвратил их все, до последнего цента.
Она слабо улыбнулась.
– Какова же мораль всей этой истории, мистер Мейсон?
– Это не мораль, а аморальность, – поправил ее Мейсон. – Это
означает, что есть случаи, когда вам приходится бить дьявола его же оружием.
– Так что же нам делать?
– В настоящий момент важнее – чего мы не будем делать. Мы не
станем кидаться со всех ног в суд и рассказывать там про бутылку. Жаль, что у
нас не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть этот документ. Мы не покажем пока
сделанную нами копию с письма. В таком случае наше положение стало бы совсем
иным. Но у нас письма нет, так что нечего и толковать об этом.
– Но, мистер Мейсон, разве вы не понимаете, что сделал
Олдер? Он же… Да ведь если мы позволим ему остаться безнаказанным, если он
сможет поставить нас в такое положение, моя улика пропала… я даже не смогу
ничего сказать относительно нее в дальнейшем, и… О боже, ведь я и в самом деле
забралась в его дом, и он может привлечь меня к суду за кражу, и…
– Предоставьте это мне, – решительно перебил ее Мейсон. – Не
могу обещать с уверенностью, но думаю, что ваш приятель Джордж С. Олдер будет
весьма поражен, когда узнает, что я представляю вас. Держитесь твердо, Дороти,
и к обеду вы, возможно, уж выйдете отсюда.
– К обеду, мистер Мейсон? Да что вы, если даже судья разрешит
мне внести залог, мои финансовые возможности…
– Ну, видите ли, я сам в этом кровно заинтересован, так что…
Если бы не… О, да ладно, теперь вы понимаете, как все получилось. В тот
субботний вечер как бы я ни поступил, все равно показалось бы, что мы с вами
затеяли не то состряпать, не то похитить вещественное доказательство, а для
меня было бы неприемлемо как одно, так и другое.
– О, если бы я пошла к Олдеру, как вы советовали! Но я
подумала, что лучше знаю, как поступить. Если бы я знала, кто вы такой, я бы
послушалась вас без всяких рассуждений.
– Ладно, – махнул рукой Мейсон. – Теперь мы с вами влезли в
это дело, и нам вместе вылезать из него.
– Что же вы собираетесь делать?
– Во-первых, собираюсь проявить немного изобретательности и,
возможно, прибегнуть к небольшому блефу. А первое, что надо сделать вам, – это
освободиться под залог. Затем мы подадим в суд на Джорджа С. Олдера и
официально заявим, что мы желаем получить от него показания под присягой. А
затем мы еще заставим его поволноваться.
– А вы сможете все это сделать? – спросила Дороти.
– Попытаемся, – улыбнулся Мейсон. – Выше голову, Дороти. Мы
с вами скоро увидимся.
Мейсон подал знак надзирательнице, она подошла, и беседа
была окончена.
Глава 5
Судья Ланкершим терпеливо выслушал заключительные скучные
аргументы многоречивого адвоката и сказал:
– Возражение отвергается. Дается десять дней на то, чтобы
подготовить ответ. – Он взглянул на часы. – Ваше время истекло, – сказал он. –
Теперь мы рассмотрим следующее дело, касающееся вопроса о сумме залога по делу
«Народ Калифорнии против Дороти Феннер».
– Обвинение готово к слушанию дела, ваша честь, – сказал
Винсент Колтон.
– Мистер Джексон из офиса мистера Мейсона был… – начал было
судья Ланкершим, но вдруг остановился. – О, я вижу, здесь сам мистер Мейсон. Вы
готовы, господин адвокат?
– Да, ваша честь.
– Ну, так в чем заключается трудность? – спросил Ланкершим.
– По-видимому, молодая женщина обвиняется в краже. Насколько я понял со слов
мистера Джексона, какая-либо попытка со стороны обвиняемой сбежать совершенно
невозможна. У нее есть деньги в банке, ей принадлежит яхта, и…
