Она взяла его руку в свои.
– Мистер Мейсон. Вы… Я не могу… – У нее перехватило горло, и
на глазах выступили слезы.
– Все хорошо! – успокоил Дороти Мейсон. – Только держитесь и
не унывайте, будто ничего и не случилось.
Она сморгнула слезы.
– Но, мистер Мейсон… ведь та бумага…
– Предоставьте это мне, – сказал Мейсон.
– Но я не вижу, как вы можете… если я сейчас же не заявлю…
– Сидите совершенно спокойно, – предупредил Мейсон. – Ничего
никому не говорите. Ну а сейчас мы найдем надзирательницу, оформим ваше
освобождение, и, когда приедем в город, я вас подброшу к вашему дому.
Глава 7
Мейсон нашел Деллу Стрит там, где оставил: она поджидала
адвоката в его личном кабинете.
– Ну, как дела? – спросила девушка.
– Олдеру пришлось наскоро изобрести, как объяснить
происшествие своим гостям, – усмехнулся Мейсон. – Он сказал, что в дом проник
неизвестный вор и похитил драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов. В то
время он еще не знал, что Дороти Феннер оставила купальное полотенце, резиновый
мешок и купальную шапочку на его территории, вблизи освещенного объявления,
поэтому приукрасил свой рассказ об ограблении множеством трагических
подробностей. Затем, к его ужасу, полиция выследила Дороти Феннер по метке на
купальном полотенце и задержала ее. Естественно, Олдер был немного обескуражен.
Потом, когда я напомнил ему, что его драгоценности, очевидно, застрахованы и
что страховая компания будет ждать от него заявления о пропаже, он отлично
понял, что страховая компания отнесется к этой истории весьма подозрительно, и
очень быстро стал терять свой запал.
– Шеф! – доложила Делла Стрит. – В приемной вас ожидает
посетитель. Он сказал, что будет тут, пока я не закрою офис, как бы поздно это
ни случилось.
– Кто это? – спросил Мейсон.
– Мистер Дорлей X. Олдер.
Адвокат тихонько присвистнул.
– Он сказал, что ему просто необходимо повидать вас сегодня.
Мейсон, прищурившись, обдумал ее слова, потом сказал:
– Постарайся точно сказать время, когда он пришел, Делла.
Мне нужно знать, было это до того, как Олдер начал понимать, что дело
обернулось не в его пользу, или после.
– Должно быть, до того. Он ждет с… я бы сказала, с четверти
пятого.
– Опиши его внешность, Делла.
– Его описать нетрудно, а вот насчет характера не знаю. Ему
за шестьдесят, превосходно одет, хорошо сохранившийся, с кустистыми бровями,
седой. Но в этом человеке есть что-то, внушающее уважение к нему. В нем
чувствуется сильная воля, властная манера.
– Давай посмотрим на него, – сказал Мейсон. – Твое описание
звучит интересно.
– Определенно, – продолжала Делла, – он интересный человек,
но себе на уме, и могу поспорить, что он впервые в жизни просидел столько
времени в чьей бы то ни было приемной.
– О’кей, – одобрил Мейсон. – Давай его сюда.
Адвокат уселся за письменный стол, придвинул бумаги, которые
Делла Стрит принесла ему на подпись, и сказал:
– Когда он войдет, я буду подписывать эти письма. Выглядеть
занятым – это импонирует клиентам.
– Вы их и в самом деле подпишите, – смеясь, сказала Делла. –
Мне их надо отправить сегодня вечерней почтой. Сейчас я его приведу, шеф!
Мейсон подписывал последнее письмо, когда Делла Стрит
отворила дверь и сказала:
– Сюда, пожалуйста, мистер Олдер.
Мейсон промокнул подпись, бросил ручку в подставку и поднял
глаза – он встретил пристальный взгляд серых глаз из-под лохматых бровей.
– Мистер Олдер.
Мейсон поднялся и протянул руку для пожатия.
Олдер сделал это без улыбки. На секунду его глаза блеснули,
взгляд смягчился, но тут же снова стал пронзительным, испытующим и суровым.
Он был крепко сложен, властен, и на его лице в спокойном
состоянии можно было увидеть глубокие складки, которые вместе с пытливым
выражением глаз производили впечатление уверенного спокойствия и силы.
Дорлей Олдер удобно расположился в глубоком мягком кресле
для клиентов и, казалось, заполнил его целиком.
Это большое кожаное кресло было одним из наиболее тонких
психологических орудий Мейсона. Подушки были мягкие, податливые и как бы
призывали в свои объятия; клиенты, устроившись в них, невольно расслаблялись,
спадало напряжение, и люди становились более доступными для понимания мотивации
их поступков и психологии. Бывали случаи, когда они садились на самый краешек
кресла, словно боясь излишнего комфорта, боясь чем-нибудь выдать себя.
Мейсон разработал целую систему, по которой заносил своих
клиентов в картотеку, систему, основанную на манере поведения того или иного
человека в кресле. Одни пытались спрятаться в его уютной глубине от не всегда
приятной процедуры общения с адвокатом, другие беспокойно ерзали, но немного
было тех, кто усаживался комфортабельно и заполнял собой все кресло. Одним из
немногих оказался и Дорлей Олдер.
– Как я понимают вы хотели повидать меня по делу чрезвычайной
важности, – скорее утверждал, нежели спрашивал Мейсон.
– Мистер Мейсон, вы имеете представление о нашей компании –
«Олдер ассошиэйшнс, инк.»?
– Кое-что слышал, – сухо кивнул адвокат.
– Вам известно хотя бы в общих чертах, как у нас поставлено
дело?
– А вы желаете проконсультироваться со мной именно по этому
вопросу? – парировал Мейсон.
– Не совсем, – сказал Дорлей Олдер. – Просто я не хочу
терять время, рассказывая вам о вещах, вам известных.
– Можете считать, что я ничего о вашей компании не знаю, –
признался Мейсон.
Ледяные серые глаза посуровели.
– Это было бы оскорбительно как для вашего интеллекта, так и
для моего, мистер Мейсон. Вы представляете синдикат, который владеет довольно
значительным участком земли, примыкающим к нашему владению.
Мейсон непонимающе взглянул на посетителя.
– И вот мы случайно узнали, – продолжал Дорлей Олдер, – что
этот синдикат стремится подписать договор об аренде нефтеносного участка, но
компания, которая должна производить бурение, не начнет работы, если не сможет
контролировать также и наше владение. А мы не только отказываемся объединить
наши владения, но, откровенно говоря, делаем все, чтобы принудить ваших
клиентов продать их владение за бесценок. Небольшой финансовый нажим – там,
небольшое политическое давление – здесь. При таких обстоятельствах, мистер
Мейсон, поверить, что вы ничего не знаете о нашей небольшой корпорации, значило
бы плохо подумать о ваших способностях как юриста и моей проницательности как
вашего оппонента.
