– Продолжайте, продолжайте! – усмехнулся Мейсон. – Это ваша
вечеринка! Как только будете готовы, начинайте подавать закуски и вино.
В глазах Олдера мелькнула озорная искорка, а в его
интонациях появилось что-то почти гипнотизирующее.
– Я допускаю, мистер Мейсон, что вы уже произвели
обследование и, вероятно, нащупали слабые места. Они существуют, как вам,
вероятно, известно. Фактически контроль за деятельностью корпорации находится в
руках моего племянника, Джорджа С. Олдера. Джордж – относительно молодой
человек. Мне же уже за шестьдесят. И я уверен, что вы знакомы с условиями
опеки, следовать которым завещал мой брат, оставляя мне свою долю в корпорации.
– Эта опека покрывает долю полностью? – спросил Мейсон.
– Полностью, – ответил Олдер.
– Очень хорошо, – сказал Мейсон. – Продолжайте.
– Коррин Лансинг, сводная сестра Джорджа, проявляла,
разумеется, немалый интерес к этому делу.
Мейсон понимающе кивнул.
– И она в один прекрасный день исчезла.
Мейсон опять кивнул без удивления.
– При данных обстоятельствах, – продолжал Дорлей Олдер, – мы
принимаем меры, чтобы ее отыскать, и нам советуют подождать семь лет – тогда
она будет уже считаться умершей.
– Мне нечего вам сказать по этому поводу, – улыбнулся
Мейсон. – У меня хватает своих проблем с собственными клиентами, чтобы я стал
еще критиковать советы других адвокатов.
– Конечно, – продолжал Олдер, – это было бы справедливо в
том случае, если бы имело место просто необъяснимое исчезновение. Но совсем
иное дело, когда мы уже обнаруживаем обстоятельства, свидетельствующие о ее
фактической смерти.
– Я совершенно уверен, что вы не имели цели
консультироваться со мной относительно этого, – сказал Мейсон.
– Я только обрисовал ситуацию, – любезно улыбнулся Дорлей.
– Что ж, продолжайте обрисовывать ситуацию.
– В случае если Коррин все еще жива, положение в отношении
контроля компании может резко измениться. В настоящее время я являюсь
всего-навсего мелким акционером, когда речь идет о голосовании. Если бы Коррин
была жива, у меня есть основания полагать, что она, вероятнее всего,
поддерживала бы мою точку зрения.
– Вы имеете в виду что-то конкретное? – спросил Мейсон.
Дорлей Олдер сказал:
– Мистер Мейсон, мы с вами бизнесмены. Почему бы нам не
поговорить откровенно, как принято у бизнесменов?
– Вы ведете разговор, я внимательно слушаю.
Дорлей Олдер улыбнулся.
– История с прыжком в окно с украденными драгоценностями…
Это годится разве что для публики, мистер Мейсон, но для вас и для меня
положение выглядит совсем иным.
– В каком отношении – иным?
– У меня есть все основания полагать, что Дороти Феннер
приходила в тот дом специально. Думаю, что она приходила туда, чтобы взять
некое письмо. А я очень интересуюсь этим письмом.
– Очень интересуетесь?
– Чрезвычайно!
– Что же именно вам известно об этом письме? –
поинтересовался в свою очередь Мейсон.
– Мне известно, что письмо было найдено одним человеком,
чистильщиком пляжа. Мне известно также, что оно написано на почтовой бумаге со
штампом яхты Джорджа – «Сейер-Белл». Как я понимаю, его написала Минерва Дэнби,
женщина, которую во время внезапного сильного шторма смыло волной за борт.
– Что же вы еще хотите разузнать? – спросил Мейсон.
– Я бы очень хотел узнать, о чем шла речь в этом письме.
Мейсон задумчиво смотрел на собеседника.
– Вы хотите знать содержание письма и намерены спросить,
знаю ли я его содержание?
– Хочу знать содержание этого письма.
– А что, если его содержание имеет большое значение? Тогда
какой мне смысл сообщать его вам?
– Вы приобретете ценного союзника, Мейсон.
– В этом деле, – улыбнулся адвокат, – трудно сказать,
приобретаешь ты союзника или вооружаешь противника у себя в тылу.
– Я вам все сказал, мистер Мейсон… И еще одно: я очень люблю
Дороти.
После такого признания Мейсон молча достал из кармана копию
письма, сделанную на портативной пишущей машинке, и без лишних слов вручил ее
Дорлею Олдеру.
Старик почти выхватил письмо из рук адвоката, так ему не
терпелось поскорее его прочитать. Его глаза быстро забегали по строчкам.
Дочитав бумагу до конца, он бессильно опустил руку с письмом на колени и с
минуту сидел, уставившись на противоположную стену офиса. Потом тихо
проговорил: «Господи боже мой…»
Мейсон потянулся за письмом, взял его из рук оцепеневшего
Дорлея и, сложив листки, убрал их в карман.
– Господи боже мой! – повторил Доролей, очевидно, самому
себе. – Всего я ожидал, но только не этого… ничего похожего на это.
– Вас все это так поразило? – спросил Мейсон.
– Джордж странный малый, мистер Мейсон, в высшей степени
странный. Он не позволит ничему и никому стать поперек его дороги. Уж если он
решит поступить, как ему заблагорассудится, думаю, он посвятит всю свою жизнь
достижению этой цели, не останавливаясь даже перед тем, чтобы жертвовать жизнью
других. Мистер Мейсон, мне очень нужен оригинал этого письма.
– Сожалею, но это невозможно.
– Почему невозможно?
– С письма была снята копия. Потом оригинал, увы, исчез.
Лицо Дорлея Олдера потемнело от гнева.
– Бог мой, неужто вы собираетесь играть в такие игры со
мной, мистер Мейсон?
– Я вам говорю, что это копия письма, которое было найдено в
бутылке.
– Вздор и чепуха!
– Точная копия, – повторил Мейсон.
– Откуда вам известно, что она точная?
– Я могу вас заверить, что это именно так.
– Боюсь, сэр, что вы либо стали жертвой обмана, – сказал
Дорлей Олдер, – либо вы пытаетесь ввести меня в заблуждение. Я… нет, простите,
мистер Мейсон. У меня просто сорвалось это с языка. Я несколько забылся, потому
что так горько разочаровываться!.. Я надеялся, что оригинал письма у вас или у
вашей клиентки. У меня были все основания так полагать.
– Увы, это всего лишь копия, – повторил Мейсон. – Моя
клиентка снимала ее с оригинала – я диктовал ей текст, она печатала… Есть и еще
один свидетель, – продолжал Мейсон, который сравнил копию с оригиналом, –
свидетель, чье имя я в настоящий момент еще не готов огласить.
