Лицо Дорлея просветлело.
– Вы хотите сказать, что есть незаинтересованное лицо,
могущее подтвердить точность этой копии?
– Да, именно так.
– Это другое дело, – облегченно вздохнул Дорлей Олдер.
– Согласен, совершенно другое, – согласился Мейсон.
– Джордж знает, что с письма снята копия?
– Не думаю.
– Может быть, он подозревает это?
– Может быть.
– Джорджу удалось заполучить это письмо обратно?
– Все свидетельствует о том, что удалось.
Дорлей Олдер несколько секунд сидел в молчаливом раздумье,
потом обратился к адвокату:
– Мистер Мейсон, я хочу, чтобы вы держались как можно дальше
от Джорджа Олдера. Я хочу, чтобы и ваша клиентка держалась от него в стороне.
Особенно мои опасения связаны с нею. Если Джорджу взбредет на ум, что у нее
есть копия, в интересах безопасности, в интересах сохранения ее жизни ей
необходимо принять все возможные меры предосторожности. Сейчас она в заключении
и…
– Она больше не в заключении, – объяснил Мейсон. – Час назад
ее освободили под залог.
– Это правда?
– Правда.
– А где она сейчас?
– Полагаю, у себя дома.
Дорлей Олдер поспешно высвободился из уютной глубины кресла.
– Ради бога, держите ее подальше от Джорджа Олдера, – сказал
он. – И сами держитесь от него подальше. И обеспечьте сохранность этой копии.
Возможно, дня через два я дам вам о себе знать. Помните, что я вам говорил,
мистер Мейсон: в моем лице вы приобрели ценного союзника.
– Минутку, – попросил адвокат. – Я бы хотел задать вам еще
пару вопросов.
– Я вас слушаю.
– Как вы узнали о письме в бутылке?
– Откровенно говоря, все, что я знаю, я знаю от моего
племянника, Джорджа С. Олдера. Одно время он начал было откровенничать со мной,
но потом передумал. И я успел узнать, что такое письмо существует. Мне
хотелось, конечно, знать об этом побольше. Я даже спрашивал Дороти, не слышала ли
она чего-нибудь об этом. Но она тогда ничего не знала. Я надеялся, что мой
вопрос побудит ее разузнать какие-то подробности, если она поговорит с Питом
Кадицем. А ваш второй вопрос, мистер Мейсон?
– Почему вы так боитесь Джорджа?
– Нет, я не боюсь его.
– Но вы так напираете на то, что надо держаться от него
подальше и мне, и…
– А, это!..
– Да, это.
– Видите ли, мистер Мейсон… лично я его не боюсь. Когда он
злится, с ним случаются припадки неукротимой ярости. Когда Коррин исчезла,
якобы в приступе мании покончив с собой, боюсь, что это было вызвано отчасти их
яростным расхождением во взглядах на многие вещи. Он полетел в Южную Америку,
чтобы получить ее подпись на некоторых документах. Я так понимаю, что она
сначала отказалась их подписать, а потом и вовсе не захотела с ним встречаться.
Ну, остальное вам уже известно… Откровенно говоря, думаю, что он так и не
простил бедную больную девочку за то, что она не уступила его требованиям.
Однако на второй ваш вопрос я ответил, пожалуй, даже слишком подробно. А сейчас
мне пора идти. Немедленно.
Он поклонился Делле Стрит, пожал руку Мейсону, повернулся к
выходу и спросил:
– Я могу выйти здесь?
Мейсон кивнул.
– Не говорите никому, что я был здесь, – попросил Дорлей
Олдер. – Никому не говорите.
Большими шагами он подошел к двери, отворил ее и вышел, не
оглянувшись, с достоинством и присущим ему властным и уверенным видом.
Несколько секунд Мейсон и его секретарь молчали.
– Ну? – вопрошающе посмотрела на шефа Делла.
– Позвони Дороти Феннер, – попросил Мейсон. – И скажи ей: я
настаиваю на том, чтобы она держалась подальше от Джорджа Олдера. И не только
от него: я настаиваю, чтобы в настоящее время ее не мог повидать и Дорлей
Олдер. Ни при каких обстоятельствах.
Делла Стрит подняла брови.
– Все, что захотел бы сказать ей Дорлей Олдер, должно быть
передано через меня, – пояснил Мейсон. – Заметила ли ты, Делла, – этот человек
подчеркнул в разговоре с нами то, что все акции капитала Олдеров находятся под
опекой.
– И что? – недоумевала она.
– А то, что предположительно десять процентов акций
находятся в руках Кармен Монтеррей, и как раз эти акции не под опекой.
Делла Стрит на минутку задумалась.
– А эти десять процентов могут иметь существенное значение?
– Они могут иметь дьявольски существенное значение, Делла.
– Значит, получается, шеф, что мы в результате не приобрели
союзника.
– Это в скором времени обнаружится, – сказал Мейсон.
– А как быстро наступит это время?
– Чертовски быстро! – с усмешкой сказал он. – Не успеем
оглянуться!
Глава 8
Стук в дверь квартиры Дороти Феннер был тихим, но
настойчивым, и все-таки было что-то извиняющееся в непрерывном негромком
«тук-тук-тук-тук».
Дороти Феннер подошла к двери, распахнула ее и раздраженно
сказала:
– Послушайте, вы, газетчики! Хоть бы предварительно звонили
по телефону, а не ломились в дверь. Я…
И вдруг она испуганно замолчала.
– Можно войти? – сказал Джордж С. Олдер, переступая порог
квартиры.
Дороти безмолвно отступила, держа дверь открытой.
– Газетчики сюда приходили? – спросил он.
Она кивнула.
– Это хорошо! – одобрил он.
– Садитесь, – пригласила она.
– Заприте, пожалуйста, дверь.
Поколебавшись мгновение, она повернулась к выходу и
задвинула засов.
Квартира была старомодная, с высокими потолками,
обставленная столь же старомодно, но в ней было просторно и светло. Темное
дерево панелей и мебели придавало комнатам несколько унылый вид при дневном
освещении, зато вечером они выглядели уютней и респектабельней.
– Ну, каковы ваши условия? – приступил Олдер к делу прямо с
порога.
– Что вы имеете в виду? – спросила девушка.
Олдер сел на жесткий стул с прямой спинкой, стоявший около
стола. Его поза свидетельствовала о том, что он готов в любую минуту вынуть
чековую книжку и авторучку.
