– Вы хотите сказать, что готовы объединиться с синдикатом в
этом деле? – спросил Мейсон.
– Вот именно. Корпорация поступала в этом вопросе довольно
жестко и беспощадно, – объяснил Дорлей Олдер. – Я лично был не всегда согласен
с такой политикой. Я хочу, чтобы вы поняли, что она теперь будет изменена,
насколько это в моей власти, а я полагаю, что скоро моя власть станет весьма большой.
– Это будет для синдиката очень приятным известием, –
заверил Мейсон. – Не найдете ли вы время забросить ко мне в офис записку
относительно вашего согласия на разведку нефтяных месторождений, которую я мог
бы показать моим клиентам в синдикате? Тогда они почувствуют, что я добился для
них чего-то осязаемого.
Дорлей Олдер улыбнулся.
– Вы и тактичны, и хитры, мистер Мейсон. Через несколько
часов я пришлю вам такое письмо с посыльным. А пока вот вам записка с адресом,
по которому, полагаю, можно увидеться с Кармен Монтеррей либо получить о ней
какую-то информацию.
В заключение мне хотелось бы поблагодарить вас за вашу
профессиональную корректность; могу вас заверить, что вы об этом не пожалеете.
А сейчас, если позволите, я должен уйти, так как очень занят, но хочу, чтобы вы
разобрались в сложившихся обстоятельствах, как только вплотную займетесь ими.
Олдер пожал руку Мейсону и удалился, не обернувшись, с тем
же достоинством, что и накануне.
Мейсон посмотрел на Деллу Стрит, потом на адрес, указанный в
записке.
– Ну, Делла, – сказал он, – похоже, что сегодня мы с тобой
обедаем в мексиканском ресторане.
– Ранний обед? – спросила она.
– Ранний обед, – сказал Мейсон, – а пока надо найти Пола
Дрейка, отдать ему этот адрес, раскопать данные о внешности Кармен Монтеррей и
поставить несколько его агентов наблюдать за рестораном.
– Вечер обещает быть интересным, – сказала Делла Стрит.
– Не сомневайся в этом, – усмехнулся Мейсон.
– А если ваша клиентка была так благодарна за то, что вы
сделали для нее до вчерашнего вечера, – заметила Делла Стрит, – можно себе
представить, как она чувствует себя сегодня.
– Да уж конечно!
– Как мне кажется, – улыбнулась Делла Стрит, – при вашей
следующей беседе с Дороти Феннер вам лучше бы иметь под рукой секретаря, чтобы
стенографировать эту беседу. Долго ли ее продержат, как вы думаете?
Мейсон пожал плечами.
– Это зависит от того, выполнит ли она все мои наставления и
не заговорит ли.
– А вдруг не выполнит?
– Тогда они могут задержать ее надолго.
– А если не заговорит?
– Отпустят, возможно, довольно быстро.
– А что, если она все-таки не выдержит и заговорит?
– Тогда они постараются вывернуть ее наизнанку, а ее
высказывания и заявления используют против нее же.
– И что мы будем делать?
– Мы, – улыбнулся Мейсон, – приготовимся применить закон
«Хабеас корпус» и, если Дороти Феннер до двух часов не даст о себе знать,
поедем к судье Ланкершиму, который, мне кажется, малый разумный. А это вынудит
офис шерифа либо предъявить ей конкретные обвинения, либо отпустить ее.
– А если они решат предъявить обвинения?
– В таком случае, – усмехнулся Мейсон, – мы закинем свою
удочку и насадим такую соблазнительную наживку, что они непременно клюнут на
нее.
Глава 12
Пол Дрейк сказал:
– Ну, Перри, вот тебе и факты. Мы сделали все возможное,
чтобы проследить, куда делась женщина, которая находилась в лечебнице
Лос-Мерритос, и узнать, откуда она туда попала. Такая женщина действительно там
была. Описание ее внешности совпадает с портретом Коррин Лансинг. Эта особа
страдала амнезией, галлюцинациями, истерией и тем, что врачи называют
маниакальным психозом. Она находилась там и в тот день, когда Минерва Дэнби
писала то письмо. Она никогда не говорила врачам, кто она такая, так что они не
могли идентифицировать ее личность. Ее содержали в южном крыле здания
лечебницы, когда около четырех месяцев назад там случился страшный пожар. Почти
половина больных сгорели живьем. Она оказалась одной из них.
– А труп? – спросил Мейсон. – Обнаружен ли труп?
– Обгорел до неузнаваемости, – сказал Дрейк. – Однако
опознан по металлическому ярлычку.
– Осталась ли какая-то надежда, что это была не та женщина?
Не могла произойти ошибка?
– Естественно, все это могло иметь место, возможно, это была
не Коррин Лансинг, – сказал Дрейк. – Однако именно эта женщина содержалась в
лечебнице, и именно ее Минерва, как видно, опознала в день своей смерти.
– И никаких других следов не обнаружено? – спросил Мейсон.
– Нет. Мы ничем не можем подтвердить единственный факт,
который дал бы нам определенный ответ. Ее подобрали на улице Лос-Анджелеса
около двух часов ночи. И первый диагноз показал, что она была пьяна. Ее забрали
как алкоголичку, но затем перевели в психиатрическое отделение, а уже потом
отправили в Лос-Мерритос.
– Это частное заведение?
– Совершенно верно. И вот что произошло дальше. Полиция,
естественно, занялась розыском родных. Включили эту женщину и в список без
вести пропавших и все такое… Одна особа, разыскивающая свою пропавшую сестру,
откликнулась на объявление, так как описание внешности дало надежду, что, может
быть, это ее сестра. Особу эту свозили в лечебницу посмотреть на больную, и она
сказала, что это не ее сестра. Но, послушав бредовые разговоры женщины,
пожалела ее и решила, что станет посылать деньги для особого ухода за нею.
Заведующий лечебницей думал, конечно, что пожертвование будет переводиться в
виде чека, однако деньги поступали всегда через посыльного, привозившего
наличные. При них всегда была записка, в которой говорилось, что благотворительница
желает оставаться неизвестной.
– Другими словами, – заключил Мейсон, – теперь уже нет
никакой возможности определить, был ли найденный труп телом Коррин Лансинг или
нет.
– Совершенно верно.
– Она похоронена? – спросил Мейсон.
Дрейк пожал плечами.
– Она была записана как «неопознанное тело». Ты знаешь, что
происходит в таких случаях. Умерших передают в распоряжение штата для научных
целей. Их хранят не более тридцати дней.
– А обгоревший труп, что стало с ним? – вспомнил адвокат.
– Как я понимаю, они передаются в распоряжение полицейских
административных органов, занимающихся изучением признаков внезапных
отравлений, насильственной смерти и тому подобных вещей.
