А теперь обратите внимание на малого, который привел сюда
свою жену по случаю какого-то семейного торжества. Они танцуют столько, сколько
не танцевали за все десять лет совместной жизни. Она получает удовольствие, но
оба они к утру одеревенеют от переутомления, а завтра к вечеру в это время
доктор свернет стетоскоп, с важным видом покачает головой и скажет малому: не
следует забывать, что вам уже не тридцать пять и весите вы уже на сорок фунтов
больше, чем когда вас объявили лучшим танцором в колледже… Я очень люблю
наблюдать публику в таких вот кабаках, как этот…
Официантка подала Мейсону меню.
– Принесите нам пива и немножко этих маленьких кукурузных
штучек к нему, – попросил Мейсон. – А потом мы закажем что-нибудь посерьезнее.
Официантка принесла пиво и чипсы, застыв в ожидании заказа.
Мейсон уговорил Деллу попробовать рис по-испански и маисовую лепешку.
И вдруг Делла Стрит сказала:
– Она приближается, шеф.
Кармен Монтеррей, улыбаясь, подошла к столу.
– Не желаете ли узнать свою судьбу? – спросила она, изогнув
брови, мельком посмотрев на мужчин, но задержав взгляд на Делле Стрит.
– О! – восторженно воскликнула девушка. – Это было бы… – Она
не договорила и с опаской поглядела на Перри Мейсона.
Мейсон, продолжая разыгрывать роль, щедро разрешил:
– Ну конечно, конечно, дорогая. Если ты хочешь – пожалуйста.
Делла Стрит сокрушенно произнесла:
– О, я не хотела… А это ничего?
– Конечно ничего! – кивнул Мейсон. Он дал Кармен Монтеррей
три сложенные долларовые бумажки. – Вот, – сказал он, – предскажите ей
счастливую судьбу.
Кармен Монтеррей сунула деньги в вырез блузки, села на
свободное место напротив Деллы Стрит и попросила:
– Дайте вашу руку, мисс!
Несколько мгновений она изучала ладонь Деллы, потом сказала:
– Вы работаете. Вы занимаете очень важное положение… Разве
нет?
– Зависит от того, что вы называете важным положением, –
скромно сказала Делла.
– Вы любите вашу работу, – продолжала гадалка, – но,
вероятно, это потому, что вы любите кого-то, имеющего отношение к вашей работе.
– И гадалка подняла брови.
Делла Стрит, вдруг страшно смутившись, еле слышно
произнесла:
– Ну, в конце концов…
Кармен Монтеррей многозначительно посмотрела на Перри
Мейсона.
– О, – сказала она и быстро добавила: – Вы преданы вашей
работе. Вероятно, потому, что человек, для которого вы работаете, – большой
человек, благородный человек. Он внушает доверие.
Мейсон не спеша вынул еще одну долларовую бумажку и дал ее
Кармен Монтеррей.
– Вы отлично работаете, – сказал он.
На ее щеках заиграли ямочки, когда она с улыбкой добавила
этот доллар к ранее спрятанным на груди.
– Вы много работаете, – продолжала она, – долгие часы, но вы
чувствуете себя частью вашей любимой работы. А такая любовь приносит свои плоды
– разве нет?..
Делла Стрит силилась что-то сказать, но гадалка продолжала.
– Прекрасные плоды! – восхитилась Кармен Монтеррей. –
Красивые плоды. Сперва появятся цветы, потом и плоды… Бывают времена, когда вам
хотелось бы отдохнуть, уйти от дел, но вы не хотите оставлять вашу работу.
Долгое время вы были одиноки в мире. Ваша мать умерла, когда вы были еще юны, а
ваш отец… Возможно, до того, как ваша мать умерла, произошел разрыв, и ваша
мать умерла от разбитого сердца… Нет? И это обстоятельство произвело на вас
неизгладимое впечатление. Вы узнали, что, когда женщина отдает кому-то свое
сердце, она отдает все… Возможно…
Делла Стрит вдруг резко отдернула руку.
– Хватит! – нервно засмеялась девушка. – Хватит!
Кармен Монтеррей понимающе посмотрела на нее.
– Будущее, – сказала она, – возможно, определяется прошлым.
Корабль, который не покидает порт, потому что боится штормов, не может привезти
обратно богатый груз – разве не так?
– Так, – согласилась Делла Стрит.
Кармен Монтеррей взглянула на Перри Мейсона, потянулась было
за его рукой, но вместо этого внезапно обратилась к Гарри Фрэнку:
– Желаете ли вы узнать свою судьбу? Нет?
– Нет, – коротко, но выразительно ответил Фрэнк.
– По-моему, вы очень хорошая гадалка, мисс… – похвалил
Мейсон.
– Кармен, – сказала она. – Называйте меня Кармен.
– Очень хорошая.
– Я всегда была медиумом. И могу предвидеть и предсказывать…
Иногда по линии руки…
– Вы в самом деле верите в то, что говорите?
Она пожала плечами и рассмеялась:
– Как я могу знать, во что я верю? Когда чему-нибудь веришь,
это становится частью тебя. Знаю только, что когда беру руку человека, то
чувствую, как в меня что-то входит. Это перетекает из руки в мою кровь, в мой
мозг, и я чувствую, как ко мне приходит внутреннее зрение. Я смотрю на линию
руки, я держу эту руку в своих, но идеи формируются в моем мозгу. Вы это
называете искусством медиума – разве нет?
– Наверное, так, – с сомнением произнес Мейсон. – Вы
родились здесь, в этих местах?
Она отрицательно покачала головой.
– Я родилась в Мексике.
– Вы мудрая, – сказал Мейсон. – Вы много путешествовали –
нет?
Она засмеялась:
– Вы уже переняли мексиканский обычай заканчивать фразу
вопросом. Моя тетка смеется надо мной, а сама тоже так говорит. Мы говорим в конце
фразы «нет», вкладывая в это вопрос, хотя ответ должен быть «да», но мы говорим
«нет», чтобы другому было легче отвечать.
– Где вы получили образование? – спросил Мейсон.
– Я путешествовала, – немного печально ответила она.
– По Европе?
– Нет.
– По Южной Америке?
Она кивнула.
– Мне всегда хотелось побывать в Южной Америке. Скажите, там
красиво? – спросил Мейсон.
– О, сеньор! – восхитилась Кармен, закатив глаза. – Там
необыкновенно красиво!
– Вы давно там были?
– Я только что вернулась оттуда.
– Вот как!
– Моя способность предсказывать служит другим, а свою судьбу
я не могу увидеть столь же ясно. Моя больная подруга исчезла, и никто не знает,
куда она делась. Некоторые говорят, что она, должно быть, умерла. Но они не
могут сказать, когда и каким образом она умерла. И я должна признаться, что и я
тоже не знаю.
