Несколько раз молодому князю приходилось уезжать по делам поместья. Когда такие поездки были короткими, Олег покидал дом с легкостью, не думая о плохом и грустном. Но бывало, что поездки длились неделю или две. Тогда молодой человек уже накануне становился молчаливым, почти ничего не замечал вокруг и постоянно что-то требовал от прислуги.
— Олег, не стоит беспокоиться. Мы не маленькие дети — справимся с хозяйством, — как могла, успокаивала его Анна.
— Я не о хозяйстве беспокоюсь, — вздыхал в ответ Олег. — О вас с отцом. Как бы вы, матушка, не заболели от одиночества. Как бы князь…
Молодой человек никогда не договаривал фразу до конца. Да это и не требовалось. Все в усадьбе отлично понимали, чего больше всего опасался князь Олег: отец его был стар и в последнее время болел все чаще и чаще.
Анна к состоянию мужа относилась спокойнее. Все же она не была к нему так привязана, как родной сын. Но и она частенько смахивала с глаз слезинки, когда невольная мысль о скором расставании с супругом мелькала в ее голове.
Такие же слезинки блестели в уголках глаз девушки и в те минуты, когда она вольно или невольно вспоминала родной дом. После свадьбы она ни разу не виделась ни с сестрой, ни с родителями. Много раз она пыталась вырваться к ним хоть на пару дней или устроить их приезд в усадьбу. Но старый князь только отрицательно качал головой и едва слышно приговаривал:
— Ни к чему это. Ни к чему такое беспокойство.
Из уважения к нему, Анна не спорила с мужем, не напоминала, что он препятствует ее встречи с самыми близкими для нее людьми. Девушка не говорила ни князю Леониду, ни Олегу, что подобные запреты просто нечестны и глубоко ранят ее.
Анна часто писала письма домой. Описывала свою жизнь, происходящее с ней, интересовалась делами дома. К ее большому сожалению, ответные письма были очень коротки, а иногда родители или Марина и вовсе ограничивались открыткой по случаю праздника.
Однажды Анна пожаловалась Олегу на то, что совсем не понимает поведения своих родных.
— Быть может это от того, что они обиделись на меня? Или у них что-то нехорошее случилось, и они боятся мне об этом сказать?
— Они пишут. Значит, живы, — со вздохом ответил Олег, заметно погрустнев.
Разговоры о письмах были нежелательной темой для разговоров, по его мнению. Ведь прошло почти два месяца с тех пор, как князь набрался смелости и написал письмо сестре. Ответного письма от Юлии он до сих пор не получил.
Не получил письма Олег и позже. И состояние неопределенности, в котором пребывал он в последнее время, настолько сильно давило на него, что накануне он преподнес своей названой матери, пожалуй, лучший за всю ее жизнь подарок на именины:
— Завтра с утра я поговорю с отцом и постараюсь убедить его, что вам необходимо съездить домой. Повидаться с родителями и сестрой. Так же прошу принять мои извинения, Анна. Я давно должен был все понять.
Девушка широко улыбнулась и в тот же миг бросилась обнимать Олега — настолько сильной была ее радость. Ощущение счастья все еще не покинуло ее и утром восьмого августа, когда она открыла глаза.
Утро было раннее, совсем не похожее на те, которые встречали ее в предыдущие дни. Солнце только-только выползло на небосвод и, должно быть, еще само позевывало. Привычно позвав Фаину, Анна совсем не удивилась, что ее горничной еще нет. Откинув одеяло, девушка спустила ноги на прохладный пол и направилась к умывальнику.
Приведя себя в порядок, Анна выбрала и надела платье. Причесать волосы без посторонней помощи оказалось немного сложнее, но прежние навыки были еще не до конца растеряны, так что и с этой задачей молодая княгиня справилась.
Ей хотелось петь и танцевать!
Понимая, что снаружи комнат ее никто не ждет, Анна заставила себя сесть в кресло в гостиной и взять в руки книгу. Девушка даже прочитала пару страниц, но потом мысли ее оказались полностью заняты предстоящей поездкой, и в книгу она смотрела лишь по привычке. Предвкушая встречу с родными, Анна думала, какие гостинцы стоит привезти каждому из них.
Так девушка и просидела около часа, не заметив вовсе, как пролетело время. Всеми своими мыслями и чувствами она уже стояла на пороге не слишком любимого, но все же родного дома. Уже поднимала руку, чтобы постучать в дверь…
— Госпожа? Вы уже встали? — вырвал ее из мечтаний голос Фаины.
Анна вздрогнула, выронила книгу. Горничная тут же подбежала, чтобы ее поднять.
— Простите, я не думала, что вы так рано подниметесь, госпожа, — пролепетала служанка.
Княгиня уловила какие-то странные нотки в голосе девушки. Словно Фаина старательно пыталась сдержать… его дрожь?
— Фаина, ты плачешь? Почему? Что случилось? — поинтересовалась Анна.
Зная, что горничная может попытаться уйти от ответа, девушка схватила служанку за руку, вынуждая повернуться к себе. К ее удивлению, Фаина не попыталась ничего скрыть. Она уже открыла рот, чтобы ответить, как вдруг глаза ее наполнились слезами:
— Ночью князю Леониду стало плохо. Вызвали доктора. Он сказал, что надежды нет…
Анна почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Почему меня не разбудили? — спросила она каким-то чужим голосом.
— Их сиятельство не велело, — сквозь слезы ответила служанка.
Не медля больше ни секунды, Анна выбежала из комнаты. Через пару минут она уже стояла возле двери в спальню мужа, чуть наклонившись вперед, шумно и глубоко дыша. Должно быть девушка произвела слишком много шума, когда подбежала к двери, потому что дверь в спальню открылась и на пороге появился не слишком довольный происходящим Олег. Когда молодой князь увидел Анну, недовольство на его лице сменилось удивлением.
— Что вы тут делаете? — спросил Олег, закрыв дверь в спальню.
— По-вашему, я могу быть где-то еще?
Восстановив, наконец, дыхание, Анна набросилась на Олега с обвинениями:
— Почему меня не разбудили? Почему не рассказали все ночью?
— Отец не велел. Он не хочет, чтобы ты его видела, — спокойно объяснил Олег.
— Я его жена. Как я могу его не увидеть?
Олег взял Анну за руку и потянул за собой. Пройдя пару комнат и коридоров, они вошли в общую гостиную. На столике возле дивана стоял поднос с едой и ароматным горячим кофе.
— Сейчас у отца врач. Не будем ему мешать, — Олег тяжело вздохнул, присел на край дивана и налил кофе себе и Анне. — Присядьте, Анна.
Ей больше ничего не осталось, так что княгиня села и молча принялась за предложенный скромный завтрак.
— Давай поговорим начистоту, Анна, — вдруг произнес Олег.
И то, каким прохладным тоном это было сказано, и то, что он не обратился к ней привычно на "вы", заставило девушку почувствовать себя виноватой. Но в чем она была неправа, Анна не могла припомнить, как ни старалась.
