На пороге усадьбы молодых уже ждали граф Лаврентий Анатольевич и князь Олег. Экономка Марфа Ивановна держала поднос с караваем. Из-за ее плеча виднелась голова Трофима Георгиевича.
— Папа! — невольно вырвалось у Анны.
Девушка почувствовала, как Мелентий сильнее сжал ее руку. В знак благодарности теперь она поднесла его ладонь к губам и поцеловала: лучшего подарка на свадьбу девушка не могла и желать.
Когда карета остановилась перед крыльцом, собравшиеся громко закричали, приветствуя новобрачных. Широко улыбаясь, под эти крики из кареты появился Мелентий. Он протянул руку Анне, помогая спуститься, и уже вдвоем они поднялись на верхнюю ступень.
— Ах, душенька моя! — воскликнула экономка, пуская слезинку от счастья. — Как же ты хороша! И день сегодня под стать тебе. И пусть вся ваша жизнь такой же чудесной будет!
Марфа Ивановна вытянула вперед руки, предлагая молодым каравай. Анна и Мелентий приняли его с благодарностью.
После этого все вместе прошли в дом, где в столовой уже дожидались своего часа праздничные яства. Мелентий сам помог Анне снять шубку и осторожно снял с головы меховую шапку. Когда девушка пришла к гостям, все смогли оценить ее белое атласное платье, украшенное искусным шитьем и замысловатую прическу, призванную отвлечь внимание от отсутствия фаты — наряд для невесты выбирался под строгим контролем князя Олега.
А потом был банкет, танцы, непринужденные разговоры и поздравления, поздравления, поздравления…
Молодая графиня с трудом смогла дождаться того мига, когда сможет отлучиться на пару минут и уделить чуть больше внимания самому важному из всех гостей.
— Папа! — девушка кинулась в объятия купца и ее хрустальные слезы тут же затерялись в его окладистой бороде.
— Доченька моя… Моя малышка… — только и смог произнести Трофим Георгиевич, чувствуя, что горло перехватывает спазм.
Так они и простояли несколько минут, пока купец не взял себя в руки и не отстранил Анну, чтобы иметь возможность рассмотреть ее саму и ее наряд.
— Хороша! Очень хороша! И от счастья светишься. Ах, Анечка, как я рад, что все в твоей жизни, наконец, сложилось.
— Спасибо.
— Матушка тебе тоже свои поздравления передавала. Сама приехать не смогла: Марина со дня на день родить должна.
— Я за нее так рада!
— Она за тебя тоже! — рассмеялся Трофим Георгиевич.
Они удалились в гостиную, надеясь, что невесту скоро не хватятся. Шторы на окнах уже были задернуты, горели свечи, в углу потрескивали дрова в камине. Расположившись в уютных креслах, отец и дочь разговаривали о всякой ерунде, вспоминали дом и прежнее время, когда дела у Трофима Георгиевича шли не настолько хорошо, как сейчас. Когда Дарья Емельяновна все время ругалась и бранила Анну за ее склад ума…
— А от него так и не было писем? — вдруг спросила девушка.
Вопрос застал Трофима Георгиевича врасплох, и он просто не успел придумать ничего другого, как только сказать правду:
— Нет. Ни тебе, ни отцу не писал.
— Как поживает Вениамин Степанович?
Купец тяжело вздохнул и едва слышно произнес:
— Помер уж полгода как. Спился.
После этого в гостиной повисло грустное молчание, и Анна с отцом были даже рады, что дверь резко открылась и на пороге появился Мелентий.
— Так и думал, что найду тебя здесь. Вы уж простите, Трофим Георгиевич, но вынужден похитить у вас эту красавицу.
— Да, что уж тут извиняться? Дело молодое — я понимаю, — усмехнулся отец.
Поднявшись, он подошел к Анне, поцеловал ее в лоб, даря свое благословение, пожал руку графу и с поклоном вышел.
— Ночь уже на пороге. Идем?
Анна непонимающе посмотрела на мужа.
— Нам пора удалиться в наши покои, — пояснил Мелентий.
Не дожидаясь ответа, он взял жену за руку и вынудил подняться. Наверное, он почувствовал (не мог не почувствовать!), как дрожит девушка, потому что, притянув ее к себе за талию, поцеловал в щеку и прошептал в самое ушко:
— Не бойся. Все будет хорошо…
Но Анна не могла успокоиться. За весь день она ни разу не подумала о ночи, и теперь неотвратимая реальность пугала ее еще сильнее, чем после свадьбы с князем Леонидом. Должно быть, тогда она подсознательно понимала, что ничего страшного не случится. Но в этот раз девушка не могла придумать ни одной веской причины для отмены первой брачной ночи.
И вот они уже в спальне. Мелентий — молодой, красивый, любимый и немного пугающий своей пьяной уверенностью — стоит позади Анны. Пальцы мужчины ловко скользят по шнуркам и застежкам, приближая тот миг, когда свадебный наряд упадет с плеч его жены.
Когда это произошло, Анна закрыла глаза и инстинктивно свела на груди руки, не готовая к тому, что кто-то увидит ее без одежды. Она услышала, как усмехнулся Мелентий. Почувствовала, как горячие пальцы обвили ее запястья и медленно развели руки в стороны. Почувствовала, как на миг стала свободной! Чтобы в следующий миг вновь оказаться в плену этого жара. Девушка вздрогнула.
— Ну, будет тебе… Я не обижу… — прошептал Мелентий.
Он легко подхватил ее и положил на кровать. Погладил рукой по щеке, коснулся холодных губ. Провел кончиками пальцев по груди, потом ниже и ниже, и ниже…
Анна резко дернулась, когда он стал задирать юбку. Едва удержалась, чтобы не закричать и не ударить мужа…
Потом услышала шорох его одежд…
Ощутила горячее прикосновение…
Внезапная острая боль пронзила ее! Анна прикусила губу, пытаясь сдержать слезы и не дать понять Мелентию, что все происходящее…
А потом она долго лежала на кровати, делая вид, что спит, прислушивалась к дыханию мужа. Сначала глубокое и шумное, оно постепенно становилось тихим, спокойным.
Девушка осторожно приподнялась. Убедившись, что граф спит, выбралась из кровати и направилась к двери. Олег обещал, что Фаина отправится с ней в новый дом, но сегодня ее горничной еще не было в усадьбе. Поэтому Анна посчитала единственным выходом для себя обратиться за помощью к Марфе Ивановне. Девушка не сомневалась, что по-женски экономка поймет и поддержит ее.
Анне хотелось поскорее помыться, смыть с себя даже память о прикосновениях Мелентия к своему обнаженному телу. Дрожа от холода, стыда и страха, молодая графиня пробиралась по темным коридорам усадьбы. На ощупь она нашла ручку заветной двери, надавила на нее, молясь, чтобы не раздался скрип…
Но комната оказалась совсем не той, какую она искала. Это было давно заброшенная спальня, в которой вся мебель была закрыта чехлами. Анна собралась уже было закрыть дверь, но вдруг взгляд ее упал на картину, висевшую на стене возле окна. Изображение — портрет молодого мужчины — было хорошо различимо в лунном свете.
