Девушка подошла ближе. Остановилась, не веря собственным глазам. Сделала еще шаг и… громко вскрикнув, упала на пол, дрожа всем телом и заливаясь слезами: с портрета в незнакомой комнате на нее смотрел ее Васенька.
Глава 17 (Василий)
Зима выдалась особенно ветреной и дождливой. Стоя на террасе и наблюдая, как хрустальные нити тянутся от карниза к земле, Василий подумал, что пора бы уже весне побороться за свое место. Пора бы уже яркому южному солнцу разогнать своими жаркими лучами все эти серые облака, что пеленой закрывали синее небо. Пора бы уже теплому бризу доносить с моря солоноватый аромат. Пора бы уже всему смениться в лучшую сторону, и тогда, возможно, и ему больше не придется каждое утро просыпаться от навязчивой ноющей боли в правой руке.
Василий согнул руку в локте и посмотрел на бледные пальцы, чуть перепачканные в чернилах. Сжал и разжал несколько раз кулак, словно желая убедиться, что его конечность функционирует нормально. На миг боль утихла, но потом вся часть руки от локтя до запястья вновь предательски заныла.
Объяснить причину этой боли доктор Кло не смог, хотя за время, прошедшее со дня того памятного удара в челюсть Андрея Михайловича, внимательно осматривал Василия уже не один десяток раз. Рука не была травмирована, и все, что мог сделать Беллами, — это списать боль на самовнушение Василия Лаврентьевича.
Молодой человек вздохнул. С диагнозом друга он готов был согласиться: боль шла от головы и отпустить ее Василий попросту боялся. Ведь не будь этой боли, сын кузнеца вряд ли сумел бы посмотреть на свою жизнь со стороны. И ругая супруга госпожи Юлии за мягкотелость и "жизнь не своей жизнью", лже-граф вряд ли бы осознал, что и сам не живет не только своей, но и чужой жизнью.
С того дня, как Василий очнулся на кровати в доме госпожи Юлии, молодой человек только и делал, что ждал каких-то знаков, каких-то обстоятельств, каких-то событий, которые позволили бы ему забыть обо всем, сбросить чужую личину и вернуться на родину. Сам же он для своего возвращения не делал ничего. Даже тогда, когда обстоятельства складывались в его пользу, Василий умел найти причины, почему ему не стоит пользоваться этими обстоятельствами. В итоге, сын кузнеца так прочно запутался в сетях собственных обещаний и чужих ожиданий, что пришлось приложить не мало сил, чтобы хоть немного ослабить удушающие путы.
Василий вошел в дом, притворив дверь и оставив позади успокаивающий шум дождя. День клонился к закату, постепенно холодало. Молодой человек крикнул слугу, чтобы в кабинете губернатора развели камин. Дождавшись исполнения приказа, Василий сел за стол и принялся разбирать накопившиеся за день прошения.
Иван Константинович был уже слишком стар и слишком нездоров, чтобы заниматься делами лично. Поэтому год назад губернатор с большой радостью воспринял идею Василия помогать ему и по возможности вести дела.
— Боюсь только, хорошего из этого мало получится, — предупредил Василий. — Сами видите — с поместьем у меня дела совсем не идут в гору.
— Это ничего. Тут попроще. Тут я подскажу, — успокоил его губернатор.
Первый шаг был сделан успешно, и через пару недель Василий приступил к дальнейшему осуществлению своего плана. Нанеся в очередной раз дружеский визит госпоже Юлии и Андрею Михайловичу, молодой человек посетовал, что опасается за здоровье и жизнь губернатора. И за судьбу их колонии, потому как непонятно, кто после Ивана Константиновича станет ими командовать. А видеть в роли губернатора постороннего человека совсем не хотелось бы…
— Разве вы сами не метите на это место? — открыто поинтересовался Андрей Михайлович.
Конечно, Василий мог и сам занять указанную должность. Но не было никаких гарантий, что его тесть не пошлет за ним погоню, едва узнает, что он сам себе выправил документы на имя некоего кузнеца Василия и покинул подконтрольный губернатору берег.
— При всем желании… Я понимаю, что не принесу пользу, если так сложится. Не мое это дело. Прошения разбирать — это еще ничего. А как дело до денег доходит, тут уж мне лучше и вовсе не вникать.
Госпожа Юлия и Андрей Михайлович понимающе переглянулись. Сыну кузнеца, не обученному ничему, кроме грамоты и простейшего счета, и не имеющему желания учиться, в самом деле было практически невозможно вытянуть на своих плечах губернаторский пост.
— Андрей, — ласково заговорила госпожа Юлия, — а почему бы тебе не нанести визит губернатору по этому вопросу?
— В самом деле! — воскликнул Василий, словно бы и не он только что подтолкнул друзей к этой мысли. — Вы — человек хорошо знакомый Ивану Константиновичу, надежный, грамотный. Отчего бы вам не попробовать занять губернаторское место?
Хозяин дома пожал плечами.
— А выйдет ли? Меня при дворе никто не знает. Кто предложит мою кандидатуру?
— Сам Иван Константинович и предложит, когда увидит, сколь много вы можете дать этой колонии!
Андрей Михайлович прикусил губу, раздумывая над предложением. И, конечно, принял его, понимая, что все равно ничего не теряет от своего участия в этом маленьком заговоре.
Иван Константинович встретил молодого человека весьма радушно. Не слишком радостно воспринял отказ Василия от должности, но все же против Андрея Михайловича не высказался и обещал похлопотать на его счет.
"Вот и славно, друг мой, Андрей Михайлович, — подумал сын кузнеца. — Я тебе помог, ну а ты, стало быть, мне поможешь. Когда придет время, подпишешь мне документы, чтобы не возвращался я на родину графом…"
Уладив препятствие к отплытию из колонии, Василий заметно повеселел и невольно стал задумываться о том, что будет делать по возвращении. Начал представлять, как придет в отчий дом, обнимет старика-отца, как примет его дело. Об Анне молодой человек тоже задумывался иногда. И всякий раз сердце отзывалось на эти мысли такой болью, что он спешно прогонял всякие воспоминания и надежды, связанные с любимой. Нередко замещая их мыслями о… не данном Тамаре, но таком очевидном обещании.
Как ни старался Василий, он не мог придумать, каким образом покинуть колонию и позаботиться при том о малышке Ие. Оставить девочку на попечении деда теперь не представлялось возможным. Губернатор вот-вот мог ступить второй ногой в могилу. Перепоручать свое обязательство госпоже Юлии Василию тоже не хотелось. Что стали бы говорить люди, если бы узнали, что отец доверил заботу о дочери друзьям? И что скажет сама Ия, когда подрастет и начнет понимать происходящее вокруг?
Ловко работая ножом для бумаг, Василий очень скоро вскрыл все конверты и ознакомился с их содержимым. Он уже собрался было закончить работу и направиться в гостиную, где в это время обычно играли Ия и Иван Константинович, когда раздался стук в дверь кабинета.
— Войдите, — крикнул молодой человек.
На пороге появился дворецкий. Низко поклонившись, слуга подошел ближе и сообщил, что некий господин, представившийся лейтенантом Воронцовым, привез для господина губернатора пакет с Южной заставы.
