Новый враждебный ропот. Вероятно, я провалюсь, столкнувшись с природным чревоугодием людей.
Чувствую, они не готовы отказаться от своего гамбургера ради всеобщей гармонии.
Мне необходимо найти формулу, резюмирующую мою мысль.
– Если вы проголосуете за меня как за президента вашей ассамблеи, то я сделаю все, чтобы вы, мы, наши дети жили в мире, не были больше вынуждены воевать, потому что все со всеми сумеют договориться. Я предприму необходимые меры, чтобы все живые существа пришли в гармонию со своей планетой.
Такое впечатление, что я наконец-то добилась позитивного отклика. Люди согласно кивают, некоторые мне даже улыбаются.
Думаю, до них, наконец, дошло.
Я позволяю себе уточнение:
– К тому же, если я получу большинство ваших голосов, то инициирую удаление маски Тамерлана, уродующей статую Свободы, и замену ее ликом кошки Эсмеральды, продемонстрировавшей отвагу и способность к самопожертвованию. Да, не моим, а ее ликом!
Думаю, это мой долг перед ней.
– Что ж, все высказались, теперь приступим к голосованию, – берет слово Хиллари Клинтон. – Полагаю, начать надо с Бастет. Кто за программу, предложенную представителем кошачьего племени, прошу…
Лишь двое из ста трех представителей поднимают руку.
Я набираю всего три голоса (естественно, я тоже проголосовала за себя).
Остальные голоса распределяются так: четыре за Хиллари Клинтон, пять за Эдит Гольдштейн, семь за Норовистого Коня, восемь за Романа Уэллса, четырнадцать за Марка Рэйберта, восемнадцать за отца Йоахима, сорок пять за генерала Гранта.
– Таким образом, нашим новым президентом становится генерал Грант. Поаплодируем ему! – объявляет госпожа бывший президент, проглотив свою гордость.
Лично я испытываю горечь. Пифагор показывает движением уха, что он меня поддерживает.
Он предвидел результат, но не стал меня отговаривать.
И все-таки я остаюсь при убеждении, что моя программа – апофеоз здравомыслия.
Что ж, люди будут совершать прежние ошибки, пока не поймут, что, следуя выбитой колеей, добиваются они знакомого эффекта.
Они не вняли моей программе.
Они судили обо мне по моему облику, вернее, по моей этнической принадлежности.
В сущности, им плевать на любые программы, они голосуют только за символ, каким предстает та или иная персона.
Военный – воплощение безопасности.
Но я, конечно, здорово разочарована. Я уже не сомневалась, что меня выберут, а тут…
Знаю я их, теперь они перепишут историю, выставив генерала Гранта героем. Именно он будет тем, кто изгнал крыс с Манхэттена и учредил новую власть, взявшуюся изобрести мир будущего. Ему припишут победу в Бостонском сражении. А я… Все, что я совершила, потихоньку забудут.
Более, чем когда-либо, я понимаю правильность совета Натали: пока я не предложу собственную письменную версию событий, все мои достижения будут равны нулю, все мои идеи будут утрачены, кошачья мысль будет считаться порождением низших существ, всего лишь силящихся подражать людям.
Даже память обо мне постепенно сотрется.
Я прыгаю на плечо Натали и шепчу ей на ухо:
– Вы меня убедили. Устное общение не сложилось, значит, я должна попробовать письменный способ. Мне надо непременно поведать мою историю, чтобы просветить будущие поколения. Будьте моим писарем.
68. Египетский бог Тот
Первым писцом древних египтян был бог Тот. Это он изобрел язык, а потом создал глаголом мир. Его изображали мужчиной с птичьей головой, ибисом с черным оперением.
Пока слова еще не были произнесены, существ, животных, памятников в действительности не существовало. Довольный этим первым успехом, Тот изобрел письменность.
Он стал богом всех остальных писцов, последовавших за ним. Он был также хранителем знаний и мудрости. В египетской мифологии Тот нашел глаз Гора, потерянный тем в бою с братом Сетом. Глаз Гора символизирует победу порядка над хаосом. Этот порядок существует лишь постольку, поскольку писец написал о нем в тексте.
Энциклопедия абсолютного и относительного знания.
Том XIV
69. Эпилог
Такова, дорогие котята и, быть может, дорогие люди (может, кто-то из них когда-нибудь прочтет этот текст…), моя история с того времени, когда я была обыкновенной домашней кошкой, до того момента, когда я спасла человечество и чуть было не сделалась президентом ассамблеи не только сообществ Нью-Йорка, но и всех землян.
Что еще сказать?
Не спорю, мой проект управления миром провалился, но в один прекрасный день я одержу победу, потому что время со всей очевидностью играет на руку тем, кто мыслит как я.
Все мы, вольно или невольно, станем общаться. Придется нам уважать друг друга, какими бы мы ни были, к какому бы виду ни принадлежали с рождения.
Между прочим, вы тоже, думаю, можете выйти за пределы вашей маленькой жизни и уподобиться мне, имеющей благородные устремления.
Достаточно верить в себя.
Достаточно чувствовать вселенную, отзывающуюся внутри нашего сознания (даже если вам, в отличие от меня, не повезло носить имя египетской богини, уже обозначающее жизненный путь).
Ныне я блестяще овладела чтением, но писать так и не научилась. Освоение письма представляется мне слишком долгим и скучным делом. В число моих недостатков входит, как вам известно, нетерпение.
– Вы хорошо все записали, Натали?
– Да, Бастет, я зафиксировала все, что ты промяукала, на смартфоне, теперь я превращу все это в человеческий текст, чтобы все могли это прочесть.
– Спасибо, служанка.
Как вы знаете, я разбила повествование о своей жизни на три части, чтобы получилось три отдельных произведения.
В первом, «Завтрашний день кошки», рассказано о моем прошлом, о моей встрече с Пифагором, о том, как он учил меня истории и науке и как благодаря мне на Лебяжьем острове выросла первая община кошек и солидарных с нами людей.
Во втором, «Ее величество кошка», говорится о том, как мы создали более крупную общину на острове Сите, как я получила мой собственный Третий Глаз и как смогла благодаря ему приобщиться ко всем знаниям людей и научиться с ними общаться.
В третьем, «Планета кошек», рассказывается, как мы выжили после пересечения Атлантики и как после многих превратностей победили в конце концов Тамерлана.
Чем больше я размышляю, тем тверже убеждаюсь, что после этих мемуаров, повествующих о прошлом, я должна представить будущее.
– Истинная царица обязана быть также и пророчицей, вы сами мне это твердили, Натали.
