Александр Варго
Номер 19
Беда и близнецы никогда не приходят в одиночку.
Янина Ипохорская
Тот усердствует слишком, кричит:
«Это – я!»
В кошельке золотишком бренчит:
«Это – я!»
Но едва лишь успеет наладить делишки —
Смерть в окно к хвастунишке стучит:
«Это – я!»
Омар Хайям
Санкт-Петербург, 2024 год,
26 декабря, 18.22
Слыша сосредоточенное сопение над своей головой, Светлана неожиданно подумала о барсуке, который случайно наткнулся на мешки с мусором, оставленные быдлячьими туристами, и теперь увлеченно копался в них, надеясь отыскать что-либо съестное.
Она всегда прикрывала глаза во время секса с Германом. Не потому, что это была инстинктивная прихоть организма, просто ей было неприятно видеть перед собой его напряженную физиономию, блестевшую от пота. Когда Герман входил в нее, у него появлялось выражение математика, замершего над мегасложным ребусом, от результата которого зависела его жизнь. Поэтому она опускала веки, терпеливо ожидая, когда у этого клиента наступит оргазм. Герман сопел и кряхтел, а его свисающее с шеи ожерелье из когтей совы щекотало ей кожу.
Наконец его дыхание участилось, и Светлана с тревогой приоткрыла глаза.
– Не в меня, – предупредила она, и в это мгновение за стенкой раздался отчетливый громкий стук.
Герман вздрогнул, судорожно сглотнув, по мускулистому телу пробежала дрожь.
– Ксения, – послышался из соседней комнаты старческий глухой голос. – Ксения!
– Какого хрена, Герман, – нахмурилась Светлана, наблюдая, как мужчина с шумом выпустил из себя воздух. – Только не говори, что ты впрыснул в меня, козел!
Она мысленно выматерилась, ощущая, как нутро заполнилось горячей семенной жидкостью. Между тем Герман лениво перевалился через нее, развалившись на смятой постели.
– Кто там за стенкой? – спросил он, нащупывая рукой сигареты, лежащие на видавшей виды тумбочке.
– Отец. Ты не ответил.
Светлана приподнялась, злобно уставившись на низ живота. Струйки спермы, вытекающие из влагалища, мутным пятном расплывались на простыне. – Я же предупреждала тебя!
– Отвали, – бросил Герман, закуривая сигарету. – Сама виновата. Предохранение от нежелательной беременности забота баб.
Светлана вскочила с постели.
– Если я залечу, подам на тебя в суд! – пригрозила она, запахиваясь в халат. – От алиментов не отмажешься.
Герман усмехнулся, поправляя небольшой хвостик на макушке. Его виски и затылок были всегда гладко выбриты, и Светлана, глядя на него, порой непроизвольно думала о луковице.
«Чиполлино, мать его», – неприязненно подумала она.
– Ты сначала залети, детка, – откликнулся Герман. – Сколько ты пропустила клиентов за все время, пока мы знакомы? В твое дупло только «ау» кричать можно…
– Закрой свою пасть! – рассвирепела Светлана. – У меня есть сын, между прочим! И с моим организмом все в порядке! А вот у тебя наверняка букет всяких трипперов!
– Ксения!! – закричал раздраженный голос за стенкой, после чего вновь последовал удар.
– Я думал, твой папаша склеил ласты, – сказал Герман, выпуская изо рта струю дыма. – Старый хрен действует мне на нервы. Чего ему надо?
– Моя сестра.
– Та сумасшедшая?
– Не твоего ума дело.
Он задумчиво почесал промежность. Возле паховых волос, поблескивающих серо-жемчужными капельками спермы, был вытатуирован пухлый гном в колпаке. Склонившись над съежившимся пенисом, гном с любопытством таращился на мужское достоинство Германа, освещая его свечным фонариком.
– Поднимайся, – велела Светлана, завязывая поясок на халате.
– Куда ты торопишься? – осведомился Герман. – Позови для старика свою сестру. От этой долбежки у меня на половину шестого. Пусть он заткнется.
Стряхнув пепел прямо на пол, он, прищурившись, разглядывал Светлану.
– Можно повторить. Я не против.
Она покачала головой.
– На сегодня все. Я должна провериться после тебя. Таким, как ты, доверять нельзя. Давай бабки и мотай отсюда.
– Детка…
– И перестань сыпать пепел на пол! – взвизгнула Светлана. – Ты не в хлеву!
Герман затянулся и, сложив губы буквой «О», с наслаждением выпустил наружу аккуратное сизое колечко.
– Можно поспорить, где чище – у тебя в квартире или хлеву, – заметил он. Сместив взгляд влево, мужчина подцепил указательным и большим пальцами коричневатое пятнышко с влажной от пота подушки и поднял руку:
– Видишь, грязнуля? Это постельный клоп. Это я должен тебе скандал закатывать, а не ты из-за каких-то паршивых гандонов. Скажи спасибо, что справки от венеролога не требую.
– Пока тебя не было, постель была чистая, – огрызнулась Светлана. – Это ты с собой притащил этого кровососа! И скорее от тебя можно подцепить трипак, в отличие от меня! Я за собой слежу!
Герман неспешно поднялся. Опустив окурок в стакан с выдохшимся пивом, он туда же отправил дохлого клопа, затем принялся одеваться.
– Пожалуй, я действительно пойду. Неровен час из-под кровати какой-нибудь крокодил вылезет и откусит мне хрен.
– Ксения! – прохрипели из соседней комнаты.
Герман скривился.
– Как вы с ним живете? – поинтересовался он, напяливая джинсы. – Тронуться можно. Я бы на вашем месте застраховал вашего старика, а потом уронил пару раз на пол. Типа, он сам, нечаянно. Одним выстрелом двух зайцев, ты-дыщ!
Он перехватил горящий взгляд женщины и понятливо ухмыльнулся.
– Я так и знал. Ты постоянно думаешь, как бы избавиться от него, верно?
– Захлопнись и давай бабки, – холодно отозвалась Светлана.
Брови Германа выгнулись дугой.
– Я думал, у нас любовь-морковь, – произнес он, глумливо подмигивая оторопевшей женщине. – Какие могут быть деньги между влюбленными, детка?
Светлана встала у дверей.
– Готов признаться в любви, лишь бы не платить за трах? – фыркнула она. – Ты не уйдешь из квартиры, пока я не получу свою десятку.
За стеной продолжал раздаваться остервенелый стук.
– Надеюсь, твой батя долбится башкой, – предположил Герман, подходя вплотную к Светлане. – Потому что если этот концерт по заявкам не закончится, я сам сверну шею старому мудаку.
