– Куда поперлась? Вызывай врача! – булькает тихий замедленный голос за спиной.
Ноги сами поднимают тело Лилии в комнату сестренки.
– Идиотка! Чокнутая! – доносится размытое снизу.
Лилия открывает дверь и заглядывает к малышке.
– Не спишь, ласточка?
Конечно же, малышка не спит. Конечно же, она все слышала и сейчас до смерти напугана.
– Не бойся, Майка. Все, прошло.
Девочка сидит на краю кровати.
– Мама тоже ругалась? Я не хочу оставаться дома. Лилочка, пожалуйста, можно мы уйдем? Нам нужно уходить.
Глаза полные слез смотрят на старшую сестру, а руки прижимают к себе огромного лохматого плюшевого кота.
– Мы сейчас, ым, пойдем с тобой погуляем. Ым, мы поедем в одно, ым, хорошее место.
– Какое?
– Тебе, ым, там понравится.
Дурацкий дефект возвращается и усиливается. Лилия пытается его сдерживать, но «ым» вырывается вновь и вновь.
– А мама?
Малышка, наверное, хочет расспросить, почему она слышит крики.
– Ым, не волнуйся. Мама, ым, с папой играют во взрослую игру.
– Игру?
– Да. Но, нам с тобой нельзя в нее, ым, играть.
– Почему?
– Мы с тобой уйдем, спрячемся. Сделаем сюрприз. Представляешь, ым, как они удивятся и обрадуются?
– Прятки?
Малышка больше не плачет. Она снова улыбается.
– Да, моя хорошая. Ым, прятки.
Лилия рассказывает сестре, как им будет весело, и собирает сумку. Пихает что под руку попадается. Говорит, что для них это будет настоящее приключение, и запаковывает колготки.
– Ым, повеселимся.
Ей неприятно снова обманывать сестренку, тем более что она знает, как безгранично малышка ей доверяет. Но другого выхода нет.
– Лилочка, только на этот раз ты не передумаешь. Будешь играть со мной по-настоящему. Хорошо? Скажи, что обещаешь.
– Ым, обещаю.
Очередная ложь. Пустое обещание. Но лучше уж так. Девушка не оставит Майю на растерзание монстрам.
– Пойдем, ым.
– Нет. Туда нельзя. Лилочка, ты что забыла? Там же внизу рассерженные мама с папой.
Лилия останавливается и смотрит на запертую дверь.
Она знает, что маме сейчас не до своих дочек. Сейчас она занята спасением своего мужа, своего чудовища. Можно свободно пройти, и никто даже не попытается предотвратить побег. Но сестренка права. Туда лучше не спускаться.
Лилия показывает на окно и подмигивает Майе.
– Что? Туда?
– Ым, да. Перелезем и аккуратно спустимся по веткам.
– Ого, – сначала теряется, но затем радуется малышка. – Классно!
– Так сюрприз, ым, интереснее получится. Согласна?
Майя смотрит в окно, и улыбка исчезает.
– Лилочка, там как-то высоко.
Девушка берет за подбородок сестру, поворачивает ее лицо к себе и снова подмигивает малышке.
– Ты что, ым? Трусиха?
Майя хмурит лоб и мотает головой.
– Нет.
– Поверь, ым, будет весело. Пошли.
Лилия знает, что малышка снова права. Через окно высоко. Опасно. Но они справятся.
– Лилочка, я не боюсь. Ничего не боюсь.
– Ага, ым. Тогда, вперед. Устроим сюрприз.
Майя влезает на подоконник.
– Лилочка, еще там…
Малышка хочет что-то сказать, но осекается.
– Что, ым, моя хорошая?
Майя не отвечает.
Девочка смотрит в окно. Ее глаза округляются, бровки поднимаются, а рот открывается в немом протяжном «аааа». Кажется, она осознала, насколько там высоко, и не на шутку испугалась. Малышка всеми силами борется с подступающим страхом, не хочет признаться старшей сестре и всячески старается замаскировать панику.
– Что, ым? Может, что-то забыла?
Майя торопливо сканирует глазами комнату. Нельзя, чтобы Лилия даже подумала, что сестричка боится. Малышка ищет оправдание своему странному поведению.
– Котофеич!
Глаза останавливаются на коте. Девочка показывает на плюшевую игрушку и с надеждой смотрит на сестру.
– Котофеича, ым, с собой возьмем, – говорит Лилия задорным тоном героя-путешественника из мультфильма про запрятанные сокровища и делает характерный жест рукой.
Нужно подбодрить сестренку.
– Отправляемся! Навстречу, ым, новым веселым приключениям!
Майя в ответ улыбается.
– Ым, в путь!
– Ну вот. Я же говорила! – Майя шепчет на ухо игрушке. – Говорила, а ты не верил. Все у меня получилось.
– Возьмем-возьмем, ым, Котофеича. Как не взять? – продолжает Лилия бравым капитанским мультяшным голосом.
– Хорошо! А то Котофеич переживает. Жаловался, что ничего у меня не выйдет, и он будет грустить.
* * *
Распахивается тяжелая дощатая дверь. Скрипучая. Такие обычно бывают в старых общественных зданиях, что находятся на государственном обеспечении и вследствие чего ремонтируются не с той частотой и регулярностью, которые стоило бы для них проявить. Дверь слегка разбухла и покосилась, из-за чего теперь приходится приподнимать угол, когда есть необходимость ее запереть, но для общей картины кабинета потертый угрожающий и слегка свирепый вид досок подходит как нельзя лучше. Трудно предположить, сколько человек прошло через эту дверь за все эти долгие годы, сколько мытых и грязных пальцев касались ее затертой ручки, сколько раз ею хлопали рассерженные руки и пинали отчаявшиеся башмаки.
Этим утром дверь со сломанным замком беспокоит высокая фигура недовольного мужчины. Разболтанная ручка с глухим стуком ударяется о стену. Ударяется аккурат в то место, где осыпалась штукатурка, и на пороге кабинета появляется силуэт патрульного.
Высокий, стройный, но, видимо, чем-то расстроенный и уставший мужчина ведет за собой компанию еще более расстроенных людей.
– Проходим, – говорит он, небрежно поправляет очки и заводит в кабинет задержанных.
Буквально заталкивает в спину парочку короткостриженых ребят со свежими синяками на лицах. У одного под носом темный след от засохшей крови, у другого разбита бровь.
– Пошли!
Парни вваливаются, синхронно спотыкаются о порожек и, потупившись, встают у стены.
– Теперь молчим. Ждем, – коротко командует патрульный и выглядывает в коридор.
Пяткой ботинка он подцепляет и пинает дверь, та грохочет, встречает косяк, пружинит и возвращается на прежнее место у стены, оставляя кабинет открытым.
