Я киваю. Мне все равно не понятно. Но допытываться дальше неинтересно. Очередная жертва понедельника собралась начать новую жизнь. Каждый сходит с ума по-своему. Кто я такой, чтобы вмешиваться в чужие планы?
Наношу татуировку.
Чернила вперемешку с кровью вырисовывают на коже линии. Линии складываются в узоры. Узоры формируют мистическую голову.
Мне знакомо лицо этого человекоподобного демона. Есть в нем что-то… Где-то уже его видел. Еще очки… Возможно, я подсознательно придал дьяволу какие-то знакомые черты.
Игла прокалывает кожу, пальцы двигают машинку, я пытаюсь понять, где же я видел этого человека.
Отпускаю педаль.
Жужжание тату-машинки прекращается.
– Можно я задам еще один вопрос?
– Спрашивай, ым, Костя. – Она смеется.
– Костя?.. Вот об этом я и хотел поговорить. Мне немного неприятно, что ты знаешь мое имя, а я до сих пор не выяснил, как к тебе обращаться. Как тебя зовут?
– Не важно.
Она опять смеется.
– Что здесь смешного?
– Ты, Костя, смешной.
Не хочешь – не говори, думаю и нажимаю на педаль. Зря я все-таки сюда вернулся. Идиот. Нужно было уходить домой.
– Не злись. Меня зовут, ым, Майя.
– Ого.
– Что тебя, ым, удивляет?
– Майя. Какое красивое и редкое имя. Не припомню среди своих знакомых девушку с таким именем.
Я подмигиваю и откладываю машинку в сторону.
– Майя, а еще мне не понятно… – продолжаю спрашивать, раз уж клиентка идет на контакт. – Знаю, что татуировки – это подарок на день рождения. Мне рассказал твой врач. Он говорил, что ты очень хотела.
– Да.
– Почему ты выбрала меня?
Она отворачивается. Судя по движению плеч, она смеется.
– Не ответишь?
– Я, ым, позже расскажу.
– Ладно.
Беру новую салфетку.
Мы едва начали, но уже сделали перерыв. Ну и пусть. Я чуть ускорюсь и потом все наверстаю. К тому же она наконец-то что-то мне отвечает.
– Майя, а ты не переживаешь, что теперь эти рисунки будут с тобой всю жизнь?
– Ым, нет. А почему ты спрашиваешь? Разве это, ым, не твое ремесло? Зачем отговаривать людей?
– Я не отговариваю. Просто… Обычно такого объема работу заказывают, как тут выразиться…
– Странные люди?
Я хотел сказать особенные. С особым складом ума. Но странные тоже подходит.
– Я бы сказал неординарные.
– Пусть будет так. Считай меня, ым, неординарной.
Мило беседуем. Хорошо, что моя молчунья оказалась приятным собеседником. Когда я представлял, что стоит ей заговорить, как я тут же потеряю всяческий интерес, был не прав. Она мне, кажется, нравится. Нравятся ее странности.
– Мне хочется, ым, чтобы эти лица всегда были со мной. Каждый день. Каждую, ым, секунду. А жалеть… тем более о татуировках… Я, ым, никогда ни о чем не жалею.
– Везет. Хотел бы я так…
– Хотя нет. Единственное, ым, о чем все-таки переживаю, – добавляет девушка, опирается на локти и смотрит на меня. – Жаль, что мне пришлось убить сестру.
Мурашки пробегают по всему телу. Я не ослышался? Она только что призналась, что убила сестру? Сказала вот так спокойно, глядя мне в глаза.
– Но, ым, это единичный случай. С татуировками иначе.
– Прости, что?
Я переспрашиваю. Может, это у нее такие шутки. Или я что-то не так понял или недослышал.
Доктор мне говорил, что девушка здорова.
– Да, ым, ты все правильно понял. И ты, Костя, первый, кому я это рассказала.
– Не смешно шутишь.
Она не отвечает.
Или она не шутит?
Врач оставил ее, сказал, что финальная терапия. А теперь? Выясняется, что она убийца, и я с ней наедине…
Нет.
Майя специально так говорит. Проверяет меня. Хочет напугать. Ждет, как я отреагирую.
Врач сказал, что она здорова и вот-вот выйдет из больницы.
На всякий случай отодвигаюсь подальше.
Не знаю, что сказать. Молчание затягивается. Сейчас Майя решит, что ее план сработал, что я испугался.
И будет права.
– Вообще не смешно.
На всякий случай отхожу к двери.
– Костя, ты, ым, не прав. Ты же, ым, не знаешь, что на самом деле произошло. А берешься судить.
Я не уточняю, что она имеет в виду. Не собираюсь подыгрывать в этой не смешной дурацкой шутке.
– Я любила свою сестру. Больше всех. Но зря, ым, Лилочка меня подвела.
Майя говорит, достает что-то из сумочки и приближается ко мне.
Ее обнаженное тело плавно движется. Ее улыбка одурачивает. Я на самом деле не знаю, что происходит. Она шутит? Издевается? Сейчас она подойдет вплотную и рассмеется мне в глаза? Скажет, посмотри в зеркало на свое бледное лицо. Или мне есть о чем беспокоиться? Хотя чего мне бояться? Я в пять раз сильнее ее, если что-то пойдет не так, без труда поборю.
– Ым, знаешь, она называла меня Майка.
– Кто?
– Моя Лилочка. Сестра.
Она все ближе. А я стою. Неподвижно. Словно кролик перед удавом. Стою, смотрю и не хочу показать, что я испугался.
Я улыбаюсь, а девушка трогает, гладит меня за плечо. Она подмигивает и тянется ко мне губами.
Я улыбаюсь и чувствую боль от укола.
– Прости, Костик, ничего личного.
Она говорит, целует меня в щеку, а я смотрю на шприц, торчащий из моей ноги, и не могу пошевелиться.
– Что?
Я не могу закричать. У меня пропадает голос.
Майя обвивает меня за шею, а я хриплю.
– Лилочка, ым, меня подвела. Я делала, как она сказала. Я не боялась. Но, ым, это не сработало.
Майя помогает мне не упасть. Укладывает меня на пол. Она садится сверху, а я могу лишь смотреть на обнаженное тело и обливаться потом.
– Это она виновата. От нее мне передалось, ым, ее проклятое «ым». Она сволочь. – Майя говорит сквозь зубы и бьет меня кулаками в грудь. – Обещала и… заразила меня.
Я не понимаю, что происходит.
Какого черта?
Пытаюсь что-нибудь сказать. Пытаюсь оттолкнуть от себя сумасшедшую, но тело не слушается. Из последних сил мне удается приподняться. Колени обмякают. Голова повисает. Я, словно кукла, валюсь на бок.
– Заразила меня своим, ым, дефектом, – продолжает рассказ Майя.
