— Любуешься? — насмешливо раздалось у меня за спиной.
Я оглянулся: сзади стояла Воронцова.
— Надо поговорить, — проговорила она, кивнув на пенек в начале аллеи. — Присядем?
— Что, снова зовут на гонки? — усмехнулся я. — Я не против, кстати.
— Нет, хорошенького понемножку. Я еще после этих не отоспалась.
— А что тогда?
— Расскажу — узнаешь, — она вновь выразительно показала глазами на пенек.
— Ладно… — шагнул я в указанном Миланой направлении.
— Подарок у меня для тебя, — проговорила молодая графиня, когда мы устроились на пне, в достаточном удалении от чужих ушей — к табло как раз подошла группа «ясухаровцев». — Будешь должен, кстати!
— Это мы еще посмотрим, — хмыкнул я, не спеша принимать на себя никаких обязательств.
— Тут и смотреть нечего, — мотнула головой моя собеседница. — Ты же хотел вывести на чистую воду свою Иванову? Ну, по поводу ее подвигов в спортзале?
— Хотел, — не стал отрицать я.
— Тогда слушай и запоминай, — качнулась ко мне еще ближе молодая графиня. — К полуночи ты должен прийти сюда, на аллею. Под одним из дубов застанешь Иванову. Прятаться она не будет — увидишь издали. Подойди к ней, сделай рожу кирпичом — ну, ты умеешь — и скажи: «Глаз вороны, убитой на дубу в полночь? А локон с головы старухи ты где собираешься брать, дорогуша?» Ну или «вы собираетесь» и без «дорогуши» — главное, глаз с локоном упомянуть. И все, она расколется. Только не перепутай ничего!
Закончив, Милана посмотрела на меня с таким видом, словно ждала аплодисментов.
— Что за бред? — обескураженно нахмурился я. — При чем тут ворона и ее глаз?
— При всем! Сделаешь, как я сказала — и получишь Иванку с потрохами!
— Я не пойму, ты меня на посмешище хочешь выставить, что ли? — подозрительно прищурился я.
— Больно надо! — скривилась моя собеседница. — Вот когда Иванова в очередной раз уделает тебя в спарринге — это будет посмешище. Всем посмешищам посмешище! Так тебе больше по душе? Ну, тогда я пошла! — она и в самом деле дернулась подняться с пня.
— Погоди, — успел я поймать Воронцову за локоть. — Повтори-ка еще раз, что я, по-твоему, должен сделать!
Милана картинно закатила глаза.
— Приходишь на аллею к полуночи. Подходишь к Ивановой. Говоришь: «Ищете глаз вороны, убитой на дубу в полночь, сударыня? А локон с головы старухи вы где собираетесь брать?»
— Это заклинание какое-то, что ли? — недоуменно спросил я.
— Заклинания — бабушкины сказки! А это — духов секрет успеха Иванки! Пока мы ночью по Москве рассекали, кое-кто тут для меня его разведал!
— Тот самый «жандарм», что слил тебе про спортзал? — быстро спросил я.
— Нет, — мотнула головой Милана. — Другой человечек. Но это не важно. Источник надежный, и сведения верные.
— Да какие сведения?! — вспылил я. — Про ворону на дубу?!
— Чухонец, не тупи, — поморщилась Милана. — Сведения о том, как Иванова обвела вокруг пальца Сиротина.
— Да как она его обвела-то?! Ты прямо объяснить не можешь?
— А прямо не интересно, — усмехнулась молодая графиня. — Ну ладно, Ключ с тобой, объясняю, — смилостивилась-таки она. — Иванова использует особые курительные смеси. Ну, вроде как у нашего самурая, только у него все красиво, по-японски, а у Иванки система турецкая, ни в Европе, ни Восточной Азии почти не известная: маленькая колбочка — в карман можно засунуть — из той колбочки торчит стеклянная трубочка, трубочку суешь в рот — и пошла магия. И никаких следов использования техник! Правда, говорят, штука эта жутко вредная, но то уже не наша с тобой печаль. Так вот, сегодня ночью Иванова пойдет за недостающим ингредиентом для своих хитрых смесей. И нужно ей не что-нибудь, а глаз вороны, убитой на дубу в полночь. Волосы старухи тоже входят в рецепт, но их Иванка не то уже нашла, не то потом собирается как-то еще добывать. Сегодня в планах — вороний глаз.
— Понятно… — протянул я. — То есть нужно поймать ее с убитой вороной на руках?
— Так, наверное, будет лучше всего, — подумав секунду, кивнула Воронцова. — Но не обязательно. Достаточно дать понять, что тебе все известно. Запираться она не станет: глупо. Ну а с трупиком вороны — тем более. Но вообще, ты же не сам по себе ей страшен — а тем, что преподам можешь все раскрыть. Иванова не дура, это она сразу просечет. Щит, кстати, на всякий случай наготове держи… Но думаю, дергаться она не станет, начнет просить сохранить все в тайне. Можешь милостиво обещать: если что, по моей линии утечки не будет, гарантирую. А что уж там потребуешь с новенькой за молчание — сам придумай, мальчик взрослый! — подмигнула она мне.
— А если она спросит, откуда я обо всем знаю? — проигнорировав намек, проговорил я уже не столько для того, чтобы лучше подготовиться к встрече с Иванкой, сколько в надежде, что Милана приоткроет мне свой источник.
— Рассмеешься ей в лицо, — не попалась на уловку молодая графиня.
— Тоже вариант, — хмыкнул я.
— Короче, ты все запомнил? — уточнила Воронцова.
— Полночь. «Глаз вороны, убитой на дубу». «Локон с головы старухи». На все вопросы — саркастический смех.
— Молодец, — хлопнула меня по плечу молодая графиня. — Ну что, согласен, что теперь мне должен?
— После полуночи посмотрим, — усмехнулся я.
— Ну и зануда же ты, сэнсэюшка, — показушно вздохнула Милана.
Глава 15
в которой я крадусь в темноте
По-хорошему, после вечернего построения первокурсникам полагалось до утра находиться в казармах. Строгого запрета покидать пятый чертог не было, но, на случай нечаянной встречи с офицером, в запасе требовалось иметь вескую причину ночной прогулки. Скажем, отвести в холопью обитель использованный «бурдюк» — это пожалуйста. А вот выслеживать во тьме товарища по отделению — ну, то такое…
О том, что мне может понадобиться оправдание, вспомнил я уже перед самым выходом и ничего лучше, чем сослаться, если что, на разболевшуюся руку (жандармский лекарь ведь предупреждал, что может вылезти какая-нибудь гадость!), придумать не успел. Лазарет, правда, находился от казарм в противоположной стороне, нежели дубовая аллея, но тут можно было сказать, что на студеном воздухе мне стало лучше, и я, мол, решил сделать пару кругов вокруг чертога. В худшем случае — таки отправят к целителям. Наверное.
Так или иначе, попадаться на глаза преподавателям корпуса и объясняться с ними в мои планы совершенно не входило — да и Иванку раньше времени не хотелось вспугнуть — поэтому шел я не открыто, а крался краем дубравы. Темно здесь было, как у графа Воронцова в за… в застенках, но к этому я как раз подготовился: почти три часа напролет тренировал под руководством Фу магическое ночное зрение.
