— Вы совершенно правы, — пожала плечами девушка. — И что теперь?
На это у Юрия Константиновича достойного ответа не нашлось.
* * *
— Ну, что будем делать? — спросила у меня Воронцова, когда мы вышли из здания и двинулись по аллее к казармам.
— А почему бы тебе и в самом деле не обратиться к отчиму? — неуверенно осведомился я. — Как предлагал есаул?
— И ты туда же… — скривилась Милана. — Да он сам за всем этим и стоит!
— Кто? — не понял я. — Корнилов?
— Граф Анатолий!
— В смысле — граф Анатолий?
— Для него партия беспроигрышная. Если я погибну — он официально станет главой рода. А если одержу победу — разделит славу, как мой законный опекун. Так что наверняка это он и надавил на фон Таубе — больше некому!
— Ну и нравы у вас, у Воронцовых… — ошеломленно пробормотал я.
— Какие уж есть! И потом, он не урожденный Воронцов! Это фамилия моей покойной матери — женившись на ней, отчим присвоил родовое имя! Так же он и наш титул заполучил! А еще говорят, что это дамы добиваются своего через постель!..
— Ясно… — обронил я. — Ну что ж, тогда придется завтра сразиться.
— Ты так спокойно об этом говоришь? — вздернула брови Милана. — Ну, добро…
— А что такого? Ну, выйдем, постучим друг другу в щиты на потеху фон Таубе. Обещаю без нужды одежд с тебя не срывать, — ухмыльнулся я, вспомнив свой последний — он же первый — опыт магической дуэли.
— Какое там «постучим в щиты»?! — взвилась девушка. — Ты правда не понимаешь? Это смертный поединок! Других в родовой квоте спокон веку не было! Так что живым с ристалища всяко уйдет только один из нас! Второй погибнет — в этом, к дýхам, смысл!
— Ну… — рассеянно протянул я, и в самом деле только теперь осознав всю глубину задницы, в которой мы оказались. — Если так… Если так, придется тебе отозвать вызов! — нашлось, впрочем, тут же решение — как мне показалось, очевидное.
— Вообще не вариант, — мотнула головой Воронцова.
— Это почему же?
— Отозвать вызов, после того, как тот был принят — полное бесчестие. Ни один уважающий себя дворянин в Империи после этого не подаст мне руки — по крайней мере, публично. Манники разбегутся, как тараканы. Друзья семьи отвернутся. Из корпуса, может, сразу и не отчислят, но отношение будет хуже, чем к прокаженной! А закончу учебу — ни в один самый захудалый полк меня не возьмут. Разве что в земскую полицию смогу устроиться — и то если только на самое дно, письмоводителем. Да и это вряд ли.
— Дикость какая-то… — нахмурился я.
— Почему дикость? — непритворно удивилась Милана. — Нормальное отношение к человеку без чести и достоинства. В Чухляндии разве не так?
— Далась тебе эта Чухляндия! — буркнул я.
— Так что отменить вызов — не вариант, — повторила девушка. — Придется сдавать назад тебе! — заявила она затем.
— Мне? В смысле, дезавуировать свое согласие? — уточнил я.
— Ну да.
— А это, типа, не бесчестие?
«Абсолютно то же самое, сударь, — встрял Фу. — Что вызов отменить, что согласие — последствия одинаковы».
— Бесчестие, — не стала отрицать и Воронцова. — Но, в отличие от меня, у тебя останется соломинка, за которую можно будет уцепиться.
— И что же это за соломинка?
— Не «что», а «кто». Я.
— Поясни.
— Если рухну я, ты мне уже никак не поможешь. Извини, но, кроме громкого титула, за тобой вообще ничего не стоит — ни имений, ни денег, ни связей. Пробиваться в жизни тебе предстоит практически с нуля. Море маны, конечно, неплохое подспорье, но этого мало, чтобы еще кого-то на буксире за собой тащить… А вот если изгоем окажешься ты, я смогу подставить тебе плечо. Пристроить при себе. Загубленной репутации тебе это, конечно, не вернет, но без куска белого хлеба с икрой не останешься.
— И кем пристроишь? — без малейшего энтузиазма усмехнулся я. — Элитным «бурдюком»?
— Вот только не начинай, а? Зачем «бурдюком»? Скажем, телохранителем — на первое время. А потом, может, вырастешь до начальника службы безопасности. Должность это не публичная, зато ответственная, кого попало на нее не поставишь…
— Так себе перспектива, — заметил я, дослушав. — Гнилая из тебя соломинка, молодая графиня! В общем — нет! — решительно мотнул я головой. — Ты все это затеяла с дуэлью — тебе и отступаться!
— Я затеяла?! — вскипела Милана. — Да ты не оставил мне выбора! — напомнила она. — Устроил ту сцену в столовой…
— После того, как ты заманила меня в духоловку и пыталась убить, на секундочку! — в свою очередь вспыхнул я.
— А что мне было делать?!
— Снимать трусы и бегать!
— Что? — осеклась Воронцова, должно быть, не слышавшая раньше этой поговорки. — Где бегать? — трусы ее, похоже, не смутили.
— По кругу, — хмыкнул я, сбавив, однако, пыл. — Ладно, давай конструктивно, — предложил затем. — Отменять вызов ты не хочешь. И мотивы твои мне, в целом, понятны. Я не стану отзывать согласие — по тем же причинам. Что еще можно сделать?
— При такой постановке вопроса — уже ничего, — буркнула девушка.
— А если, скажем, один из нас — например, ты — упадет с лестницы и переломает ноги — дуэль отложат? — пришло мне в голову — мы как раз вошли в пятый чертог и начали подъем на шестой этаж.
— Ну да, отложат — на те пять минут, что понадобятся целителю чтобы срастить кости!
— Блин, верно, — вынужден был признать я. — А если речь пойдет о магической травме? Ну, такой, чтобы сразу не исцелить? Совершенно случайной, конечно…
— Если будут целы пальцы — выйти на ристалище все равно придется, — покачала головой Милана. — А если сжечь их начисто… Ну, не знаю, — задумалась она. — Тут запросто можно не рассчитать и навсегда остаться калекой. Хороший целитель справится — кто умеет лечить, тот и навредить грамотно сможет. Но я — нет. И никто из тех, кому я могу доверять. А ты?
«Фу?» — в свою очередь безмолвно спросил я.
«Молодая графиня права, сударь — риск велик. А я не целитель — я вам сие уже говорил…»
— Тоже нет, — печально развел я руками.
— Значит, не годится, — вздохнула Воронцова. — Перспектива прожить всю жизнь без пальцев… — она поежилась. — Лучше уж быстрая смерть на ристалище! Впрочем, если ты готов рискнуть…
— Тебе лишь бы на кого-то свалить!
— Ну, твоя была идея. Еще есть гениальные мысли?
— Увы… Погоди, а Цесаревич не мог бы вмешаться? — вспомнил я.
— Ну да, — невесело усмехнулась Милана, переступая с лестницы на площадку нашего, шестого этажа. — Или сам Император. А то, глядишь, Ключ иссякнет, магия пропадет — вот и не будет никакой дуэли… — похоже, в ее представлении вероятность этих событий была сравнима.
