— По три человека из каждого отделения остаются в корпусе, — объявила штабс-ротмистр, снова собрав курс уже после ужина — в «театральном» зале главного здания Федоровки. — В первом отделении сие: Зиновьева, Кутайсов и… — третью фамилия я прослушал, засмотревшись на Иванку с Тоётоми, но это точно была не Милана. — …в третьем — Бажанова, Вастрякова и Самойлов, — перечислив «воронцовцев» и «ясухаровцев», дошла Ирина Викторовна и до моих «жандармов».
Собственно, все названные Поклонской кадеты уже разошлись по постам.
— Остальные разбиваются на тройки, в составе которых и направятся на патрулирование. В городе вам будет выделено по улице. Ваша задача — ходить по ней дозором. То есть на-блю-дать! — по слогам отчеканила штабс-ротмистр. — Помните, вы не на войне и не на охоте! В случае обнаружения пробоя следует незамедлительно уведомить о нем власти — для сего каждая тройка получит «Удаленный писарь», — Ирина Викторовна кивнула на ряд серебристых дощечек на столе перед собой. — Ваше сообщение поступит на терминал III Отделения. И — всё! Пытаться ликвидировать пробой самостоятельно, ввязываться в драку с чудовищами — ка-те-го-ри-чес-ки запрещено! — еще повысив голос, заявила Поклонская.
Тут и там среди кадетов прозвучало недовольно-разочарованное «У-у-у-у…».
— Вы всего лишь первокурсники, в другой ситуации вас вообще не должно было бы быть в городе в грозу! — напомнила штабс-ротмистр. — Так что никакой самодеятельности. Каждый, кто полезет в пекло вместо того, чтобы дисциплинированно ждать помощи в сторонке — будет строго наказан. Вплоть до исключения из корпуса!
«У-у-у-у…» сделалось возмущенным.
— А если под пробоем окажутся люди? — пылко спросила со своего места княжна Орлова. — Все равно стоять в сторонке и не вмешиваться?
— Никаких исключений, — отрезала Ирина Викторовна. — Ваше дело — сообщить, куда следует. Остальное — задача полиции и III Отделения.
— А если чудовища сами на нас нападут? — задал вопрос Худощекин. — Тогда как?
— Постарайтесь, чтобы подобного не случилось, — хмуро бросила штабс-ротмистр. — Защищаться вам, конечно, никто не запретит…
Уже традиционное «У-у-у-у» приобрело явственный иронично-насмешливый отголосок.
— Но каждый случай будет утром разбираться отдельно, — продолжила между тем Поклонская. — Если потребуется — со сканированием ауры!
«У-у-у-у» резко надломилось и стихло. Сканирование ауры — это, знаете ли, серьезно.
— Учтите еще такой момент, — проговорила Ирина Викторовна в установившейся тишине. — В сильную грозу «Удаленный писарь» может сбоить. Если подобное случится, вам следует войти в ближайший дом — разумеется, не в тот, где наблюдается пробой — и воспользоваться имеющимися там стационарными средствами связи. Сейчас в Москве в каждой третьей семье одаренных найдется либо «писарь», либо даже телефон. А в районах, населенных чернью, стоят специальные будки. Обычно — в начале улицы, у здания под первым номером. Там есть кнопка экстренного вызова полиции — в крайнем случае, воспользуйтесь оной.
— А вдруг пробой как раз такую будку и разрушит? — с усмешечкой бросил с места Гончаров.
— Не припомню ни одного подобного казуса, — пожала плечами штабс-ротмистр. — Что ж, тогда…
— …убейте чудовищ сами! — подсказал фон Функ.
— …возьмите ноги в руки и добегите до соседней улицы, — закончила фразу по-своему Поклонская. — Там найдете либо вашего товарища с работающим «писарем», либо неповрежденную будку, либо жилище одаренного.
В зале возродилось умершее было «У-у-у-у…».
— А теперь объявляю состав дозорных групп, — невозмутимо проговорила Ирина Викторовна. — Слушайте внимательно, и затем подойдите за «Удаленным писарем» — только, пожалуйста, не всей толпой, а по одному из каждой тройки. Итак: первая команда: Воронцова, Гончаров…
— Я думала, нам самим позволят разбиться по трое… — недовольно заметила поблизости от меня длинноножка Маша.
— Не доверяют, — хмыкнула Багратиони. — Мы же, оказывается, беспомощные детишки, которым и на чудовищ только издали можно смотреть…
— …Огинский-Зотов, фон Ливен, Муравьева!.. — перечислила тем временем штабс-ротмистр.
Тереза справа от меня одобрительно кивнула.
— И последняя группа: Гурьев, Худощекин, Иванова, — закончила между тем Ирина Викторовна. А сейчас прошу получить ваши «писари» и через пятнадцать минут жду всех на улице перед входом в корпус. III Отделение пришлет за вами экипажи.
— Я возьму Мессенджер? — повернулась ко мне Маша. — Буду в тройке отвечать за связь! — улыбнулась она чему-то.
— Хорошо, — согласился я, подумав про себя, что могли бы, вообще-то, нам в дозор выдать не эти дурацкие дощечки, а нормальные телефоны. Вон, на гонках недавно — и то расщедрились!
Взгляд мой автоматом скользнул на печатку перстня, а оттуда — на другую руку, которой я трогал мимикра. Мне показалось, или в подушечках ее пальцев возникло легкое покалывание?
«Сие как раз к грозе, сударь, — заявил Фу. — Верный признак».
Ну, к грозе — так к грозе…
Я поднялся на ноги и вслед за Терезой двинулся к выходу из зала.
Глава 26
в которой я шагаю под дождем
Молнии покамест особо не частили, да и били где-то вдали, за крышами. Гром рокотал лениво, словно в четверть силы, и, не успевая толком разойтись, уже затихал. А вот дождь лил как из ведра — должно быть, надеясь повторить свое прошлое достижение и превратить городскую улицу, по которой шагала наша дозорная тройка, в бурную реку. И если благодаря «зонту» — слабенькому, разве что воду способному удержать, щиту, который раскрыла над нами Тереза — сверху на меня не упало ни капли, то брюки мои были забрызганы почти до колен. Хуже всего, наверное, приходилось Маше: в отличие от фон Ливен, Муравьева, ясное дело, предпочитала дамский вариант кадетской формы — с юбкой и наверняка уже насквозь промокшими чулками.
Однако девушка не унывала, еще и над Терезой ухитрялась подтрунивать — разумеется, не по поводу брюк, а из-за настойчивых усилий молодой баронессы непременно оказаться между мной и Машей, встать этаким барьером. Так-то у фон Ливен имелся неубиваемый аргумент: она держит «зонт» и поэтому должна идти посередке. Но Муравьева явно считала, что это не единственная, и даже не главная причина. И, чтобы подразнить Терезу, то и дело принималась строить мне из-за ее широкого плеча глазки. Так, не всерьез, без фанатизма.
Как бы то ни было, в какой-то момент фон Ливен зримо начала закипать, и я понял, что атмосферу в тройке нужно срочно разрядить.
— А вот кто мне объяснит: этот духов «писарь», что нам выдали… Мы можем через него связаться с другими группами? — глубокомысленно поинтересовался я.
Данный вопрос и в самом деле давно уже меня занимал, пусть писать никому я ничего и не собирался — просто любопытство разбирало.
