— Делайте, хуже не будет, — махнула рукой та. — Только быстрее!
— Погодите, а если Златка окажется не в состоянии дать согласие на уход порталом? — вмешалась Муравьева. — Мало ли, что с ней там сделают?
— Пока ее просто обездвижили, — заметил Ясухару. — Но если что… — голос его слегка дрогнул, — формальное согласие она дает нам заранее.
— Кстати, куда ее поместили? — спросила Воронцова.
— Затащили в подвал. И я вот думаю: а почему бы нам основной портал не провесить прямо туда? Я опишу помещение.
— Нет, — покачала головой молодая графиня. — Так мы точно угодим прямиком в ловушку. Пойдем через спальню — это не столь быстро, но зато надежно.
— Как скажешь, — кивнул японец.
Тем временем Тереза аккуратно взяла меня за протянутую руку, и я почувствовал отток маны — мерлинов триста ушло, не меньше.
«Триста сорок три, — подсказал „паук“. — Порталы — дело манозатратное, сударь!»
— Готово, — почти тут же заявила фон Ливен. Внешне вокруг нее ничего не изменилось — но оно и понятно: портал-то готовился отсроченный. — Ваш ход, молодая графиня, — коротко поклонилась Тереза Милане.
В следующий миг перед Воронцовой возник в воздухе уже не раз виденный мной мерцающий серебристый прямоугольник.
— Прошу, — указала она нам на него жестом. — Да, постарайтесь там не сильно топтаться грязными подошвами по моей кровати — выход пришлось сделать прямо над ней, это самая защищенная точка в комнате.
В портал я вошел третьим — после Ясухару и Муравьевой. Быстро пройдя прямым белостенным коридором шагов сорок, я нырнул в туманную завесу выхода, уже приготовившись вывалиться на мягкую пуховую перину — почему-то спальное ложе Миланы представилось мне гостеприимно расстеленным — но вместо этого с грохотом рухнул с аршинной высоты на жесткий паркетный пол. Не сдержав короткого восклицания, я поспешно откатился в сторону — следом за мной уже падала хозяйка кровати — оказавшейся почему-то доброй саженью в стороне, у стены. И аккуратно заправленной, к слову.
— Вот же духов сын! — выругалась Воронцова, в свою очередь торопливо убираясь из-под выхода из портала. — Никак, обыск у меня устраивал, сволочь!
— Тихо! — шикнул на нас с Миланой Тоётоми. — Вас услышат!
— Вот уж что нет, то нет, — хмыкнула молодая графиня. — Звукоизоляция здесь отменная. Сама делала.
Из портала вывалились фон Ливен и Татарчук — так же отметив свое появление емкими возгласами — и серебристый прямоугольник погас.
— «Сволочь» — это ты про графа Анатолия? — зачем-то спросил я Воронцову, исподволь оглядывая комнату.
Широченная кровать, на которой при желании с комфортом смогли бы разместиться все шестеро присутствующих, здесь не то чтобы прям вот терялась, но и не особо помещение загромождала. Нашлось в спальне место и для искусно инкрустированного комода с выдвижными ящиками, высокого массивного гардероба с блестящими полированными дверцами и трех изящных кресел. Да и просто свободного пространства в комнате хватало.
Все это великолепие отражало огромное — от пола до потолка и в полстены — заключенное в резную золоченую раму зеркало, отчего помещение казалась еще обширнее.
— Нет, сам бы отчим в мою спальню не полез — знает, что чревато, презрительно поморщилась в ответ на мой вопрос Милана. — Я про Федьку Колокольцева. Ты его должен помнить…
Да уж, такого вовек не забудешь.
— Это тот мясник, у которого ты оспаривала право меня зарезать? — хмыкнул я.
— Не зарезать, а настойчиво и вдумчиво расспросить. Ну и кромсал-то тебя в итоге он сам — какие ко мне претензии?
— Никаких претензий, что ты — все закрыл аннулированный вызов, — осклабился я.
— Кстати, если это тебя утешит, после визита в мою комнату Федька наверняка прихворнул — было тут у меня несколько милых сюрпризов. Может, даже до сих пор лечится… Поэтому и говорю: сам Анатолий Глебович сюда бы нипочем не сунулся, он не дурак.
— А что Федор здесь искал? — спросил я.
Прежде чем ответить, Воронцова подошла к зеркалу на стене, смерила взглядом свое отражение, поправила выбившуюся прядь волос над ухом. А затем взялась рукой за широкую раму — и легко сдвинула ее в сторону.
За зеркалом открылся уходящий во тьму коридор.
— Вот это, я полагаю, — оглянулась на нас Милана.
— Тайный ход? — усмехнулась Муравьева. — За зеркалом? Как тривиально!
— И вы правда думаете, что этот ваш Колокольцев его не нашел? — с нескрываемым сомнением проговорила фон Ливен.
— Конечно, нашел, — невозмутимо заметила молодая графиня. — Только это пустышка. Проход на кухню — пирожки с плиты воровать. Он и не спрятан-то особо… Просто пока здесь закрыто, не откроется и другой, уже настоящий.
С этими словами Воронцова перешла от зеркала к гардеробу, вынула из замочной скважины его дверцы золотистый ключик, небрежно бросила тот на кровать и приложила на его место печатку своего фамильного перстня. Постояла так с полминуты, а затем отступила на шаг назад, и створки шкафа бесшумно отворились.
Ожидаемой мной пестрой галереи девичьих платьев и костюмчиков за ними не оказалось — просто пустая клетушка сажень на сажень.
— Нам сюда, — обернулась Милана, отступая чуть в сторону. — Заходите скорее!
Серьезно? В платяной шкаф? А говорящие львы с колдуньями будут?
Впрочем, колдуний у нас тут своих в ассортименте…
Первым в гардероб шагнул Татарчук, за ним в клетушку набились остальные. Последней в шкаф вступила Воронцова, после чего дверцы сами собой закрылись, и почти тут же пол стал плавно уходить у меня из-под ног.
— Это лифт? — догадался я.
— Своего рода, — кивок Миланы в сгустившейся тьме я скорее угадал, чем увидел, и поспешил долить маны в ночное зрение. — Сударыня, как будем внизу — прикроете нас маскировкой? — обратилась между тем Воронцова к Маше. — У вас это лучше всех получается.
— Без проблем, — согласилась Муравьева. — Только держитесь рядом, а то не дотянусь.
— Все поняли? — окинула присутствующих взглядом молодая графиня. — Как выйдем из шкафа — сразу сбиваемся в кучку!
— Не обязательно прям вот в кучку, — с улыбочкой поправила ее Маша. — Но дальше, чем шага на четыре, старайтесь от меня не отходить.
— Принято, — подтвердила Милана. — И еще одно: смотрите все под ноги. Часть плит на полу в подвале — сигнальные артефакты. Я слегка подсвечу те, на которые нельзя наступать. Будьте внимательны!
— Будем, — заверил я ее от имени всех.
Спуск длился долго, с минуту, наверное. Но наконец наш шкаф-лифт замер, и двери распахнулись в узкий коридор со сводчатым потолком и сложенными из бурого кирпича стенами. В лицо мне дыхнуло прохладой подземелья.
