— Это еще тут что за бесчинство?! — грозно раздалось внезапно у меня за спиной.
Я обернулся: с той стороны, куда недавно уползла моя хабаровчанка, из-за деревьев степенно вышел на лыжах бородатый мужик в серой (почему-то мне сразу подумалось — волчьей) меховой куртке, в тон ей шапке со свисающем вниз пушистым звериным хвостом и с таким же, как был у Олега, арбалетом в руках. Заряженным и направленным не то чтобы прям вот на меня, но отнюдь и не в сторону.
За первым мужиком тут же показался второй, столь же заросший, одетый примерно так же и несущий на широких плечах тушу какого-то животного. Голова дичи свешивалась незнакомцу за спину, видны были лишь ноги с копытцами — правой рукой зверобой придерживал трофей за передние, а левой — за задние.
Замыкал шествие третий мужик — и его добыча уже не могла оставить меня равнодушным: через плечо у лыжника была перекинута… Диана Цой. Шапки на девушке не было, ее жесткие азиатские волосы свисали вниз черной метелкой. Вырываться хабаровчанка не пыталась — кажется, она вовсе не шевелилась.
— Что вы с ней сделали?! — ахнул я.
— Что ты сделал с Олегом? — одновременно спросил у меня мужик с арбалетом.
Нигилист за моей спиной вяло завозился, заскрипев снегом, и я поспешно отступил с лыжни к дереву, чтобы не оставлять старого противника вне поля зрения.
— Я в порядке, — просипел парень, силясь приподняться. Лицо его было в крови, один глаз так и остался закрыт.
— Что здесь, к духам, произошло? — осведомился у него тот из мужиков, что тащил дичь. — И кто эти дворняжки? — кивнул он на меня.
— Ольга… нашла их ночью в овраге, — запинаясь, пробормотал Олег. — У волков… отбила. Мы посадили их на цепь — в смысле, не волков, а дворняжек посадили — но они сбежали. Я погнался…
— Ясно, — скривившись, словно от зубной боли, оборвал его лыжник с арбалетом.
— Что тебе ясно? — хмыкнул позади него тот, что держал Диану.
— Ясно, что придется теперь отсюда уходить, — буркнул арбалетчик. — Вот же несмышленыши! — хмуро бросил он Олегу. — На пару дней нельзя одних оставить!
Парень не ответил — должно быть, признавая за собой вину.
— А с этими двумя что станем делать? — спросил у арбалетчика мужик, удерживавший на плече Цой.
— Их тут только двое? — уточнил у Олега тот.
— Мы нашли двоих, — подтвердил парень.
— Чисто всяко не уберем, — заметил мужик с дичью.
— Уже нет, — согласился арбалетчик.
— Раз все равно вляпались по полной, давайте хоть девку пока себе оставим, — предложил замыкающий в их колонне. — Развлечемся напоследок!
При этих его словах Диана судорожно дернулась всем телом: значит, жива! Пока…
— Тебе тащить, — пожал плечами арбалетчик — как видно, против прозвучавшего предложения не возражая.
— А пацана можно прям здесь, под ведьминым камнем в снегу прикопать, — деловито предложил его товарищ. — Так свои его, небось, до самой весны не найдут! А мы к тому времени уже далече будем!
— Это верно…
Как-то совершенно буднично арбалет нацелился на меня, и стрела с прощальным пением сорвалась с тетивы.
Глава 16
в которой мне помогает сила духа
Машинально я сложил пальцы в защитную комбинацию — умом уже понимая, что это совершенно бесполезно. Миг — и арбалетная стрела уткнулась… в невидимую преграду в сажени передо мной и отскочила в снег. Что?!
Я растерянно уставился на собственную руку, затем поднял глаза на стрелка — бородач, похоже, был ошеломлен не меньше моего.
При всем при том, ни малейшего оттока маны я не ощутил! Техника сработала будто сама собой!
Скинув рукавицу — щит я ставил, не снимая ее: что там пальцы-то скрестить! — я призвал Огненный меч. Вакидзаси не появился. Я попробовал сотворить файербол — не вышло и это.
То есть магия по-прежнему была мне недоступна. Откуда тогда взялся спасший меня от стрелы щит?!
Ответ на этот вопрос пришел в виде звонкого, хорошо знакомого мне голоса, донесшегося справа — издали:
— Никому не двигаться! Спалю к духам!
Я повернул голову: среди сугробов, широко расставив ноги и приготовив обе руки к боевой работе — сняв варежки, приподняв ладони и держа пальцы так, чтобы те было легко сложить в любую из базовых комбинаций — стояла Муравьева.
Если бы восторг можно было обратить в чистую силу, я бы сейчас, наверное, без труда забросил пушечное ядро на Луну — на радость господам нигилистам. Машка жива! И пришла к нам на помощь! Вот только…
Мимолетная эйфория почти тут же сменилась недоумением. Откуда у Муравьевой магия?! Или это она просто блефует?
Но щит-то был!
Или там мне тупо повезло, и у арбалетчика оказалась бракованная стрела — или рука стрелка в последний момент дрогнула?
Бородач, должно быть, тоже решил, что с прошлым выстрелом просто вышло какое-то недоразумение, и принялся торопливо перезаряжать свое грозное оружие. Недовольно покачав головой — говоришь им, мол, говоришь, а никакого толку! — Машка пошевелила пальцами — и арбалетчик замер недвижимой статуей. И вовсе не фигурально выражаясь — Муравьева самым натуральным образом обратила его в серый камень! Редкая техника, почти не требующая маны, но не особо популярная — против одаренного она в принципе не катит, только на черни срабатывает. Окаменевшего, кстати, можно при желании оживить…
То есть все-таки техника? Значит — магия?!
— Эй, девка, ты что такое творишь?! — лыжник, державший на плечах звериную тушу, сбросил трофей на снег. В руках у мужика появился длинный, чуть ли не с локоть, нож, и зверобой решительно шагнул в сторону Муравьевой.
Слабоумие или отвага?
Что бы там ни было, результат один — зимнюю тайгу украсила еще одна серая скульптура.
Третий мужик — тот, что тащил Диану — в каком-то смысле оказался сообразительнее приятелей: попятился, стараясь при этом как-то прикрыться телом Цой:
— Только тронь меня, духова ведьма — и твоей подружке конец!
— Отпусти девушку! Немедленно! — сурово потребовала Маша.
— И не подумаю! Только тронь…
Договорить он не сумел — сложно вести беседу, когда твоя голова взрывается вулканом, подкидывая меховую шапку на добрый аршин и выплевывая следом за ней собственное содержимое через возникшее на макушке жерло. Тоже, наверное, что-то специфическое против черни, и уже явно абсолютно необратимое — но этой техники я не знал.
Словно мешок уронив хабаровчанку в сугроб, мужик повалился навзничь. Серо-алый фонтан из его темени так и продолжал бить, пусть уже и заметно слабее, оставляя на свежем снегу жуткую талую роспись.
