– По рукам, – улыбнулась я.
Дедуля перетащил Рашида в спальню и занялся приготовлением обеда. Я подошла к окну и тяжело вздохнула. Ну почему же мне так не везет! Мало того, что приходится целыми днями в любую погоду сидеть на рынке, впаривая покупателям не слишком доброкачественный товар, так еще возись тут с этим хреновым «авторитетом»…
Вероятность того, что мне вернут баксы, равна нулю, квартира разграблена, в лице Костика я, похоже, нажила кровного врага… А ведь по-хорошему, я могла бы стать красивым приложением к какому-нибудь новорусскому богачу, имеющему кругленький счет в швейцарском банке. Если меня немного приодеть, то со мной не стыдно показаться на любой шумной тусовке. Лопала бы в свое удовольствие черную икру и копченую осетрину в дорогих ресторанах…
Но вместо изящных туфелек с тоненькими двенадцатисантиметровыми шпильками, мне приходится носить ботинки на грубой подошве, таскать громадные, неподъемные баулы, туго заклеенные скотчем, и бороться за место под солнцем…
– Послушай, ты не хочешь помочь деду приготовить обед? – перебил Рашид мои мысли. – Ведь ты женщина и должна хлопотать на кухне.
– Не хочу, – ответила я.
– Почему?
– Не хочу, и все! Я вообще никому ничего не должна, а уж тем более еду тебе готовить. Я здесь только потому, что хочу вернуть свои деньги, но тебя я ублажать не обязана.
– Что-то ты совсем скисла, – усмехнулся Рашид.
– Может, и так. Думаешь, приятно торчать в этой дыре и знать, что у тебя за душой не осталось ни копейки? Знаешь, что я тебе скажу. Твои ранения сущая ерунда по сравнению с тем, что я лежала в могиле.
– Хватит тебе! Я же сказал, что все верну.
– Когда?
– Как только встану на ноги, – раздраженно произнес Рашид. – Ты мне веришь?
– Не очень.
– А впрочем, у тебя нет выбора.
Через несколько минут дед внес в комнату горячую кастрюлю и поставил ее на столик.
– О, борщ! – оживился Рашид и попробовал сесть. Лицо его тут же исказилось от боли.
– Лежи уж, – сказала я, налила борщ в тарелку и присела на край кровати. – Давай я тебя покормлю, инвалид.
Рашид ел с таким аппетитом, словно до этого голодал три дня. Дуры мы, бабы, жалеем всех подряд. А за что, спрашивается? Как-никак, у меня отобрали последние гроши не без помощи этого придурка. Нечего было тащить сюда братца-наркомана и посвящать его в свои дела. Любой бы понял, что из этой затеи не выйдет ничего хорошего!
– Ты кормишь меня с таким лицом, будто хочешь мне вылить борщ на голову, – сказал Рашид.
– Хочу, – буркнула я.
– Почему?
– До сих пор я жила спокойно и никому не мешала, но благодаря тебе по уши вляпалась в дерьмо.
– А при чем тут я? Костика благодари.
– Без твоего участия тут не обошлось.
– Как это?
– Если уж ты контролируешь рынок, то контролируй его как положено.
– Если не хочешь, можешь не кормить, – обиделся Рашид. – От твоей кислой физиономии скулы сводит.
– Нет уж, покушайте, пожалуйста, будьте любезны, – съязвила я. – Мне необходимо вернуть свои денежки.
Как только Рашид доел борщ, я села за стол и в два счета опустошила свою тарелку.
– Послушай, я забыл как тебя зовут, – нарушил молчание Рашид.
– Лора.
– Лариса, что ли?
– Лора. Я привыкла, что все меня называют Лорой.
– А ты смелая девочка, отчаянная. Я таких не встречал. Правда, стрелять не умеешь, но это дело поправимое, научишься.
– Ты хочешь сказать, что умение стрелять мне пригодится?
– А почему бы и нет? Жизнь штука непредсказуемая.
– Тоже верно.
– Лор, сходи к деду, попроси, чтобы он нам бутылочку горячительного достал. Хочется горло смочить, а то раны болят, сил нет терпеть.
– Здоровый мужик, а терпеть не умеешь. У твоего деда, кроме самогона, ничего путного не найдется. А самогон пить невозможно, можно в любую минуту сгореть. Он взрывоопасный.
– Да брось ты! Некоторые люди всю жизнь пьют и ничего, не жалуются. К самогону привыкнуть нужно, а привыкнешь – за уши не оттащишь. Сходи к деду, возьми бутылку, пару стаканов и что-нибудь закусить.
– Может, рюмок? Я стаканами не глушу…
– Самогон из рюмок не пьют, на то он и самогон, что из рюмок им не напьешься.
Я пожала плечами и пошла искать деда. Дед сидел в чулане и плел корзины. Увидев меня, он широко улыбнулся и спросил:
– Ну как себя чувствует твой женишок?
– Кто?!
– Женишок, кто ж еще!
– Ты что, дед, совсем умом тронулся? Разве я на невесту похожа? Какая из меня невеста? Я здесь по другой причине нахожусь. Рашид мне деньги задолжал и обещал вернуть. Вот я и жду, когда он на ноги встанет и со мной рассчитается.
– Не переживай, если обещал, значит, отдаст.
– Хорошо бы…
– Рашид, дочка, слов на ветер не бросает. Он человек честный.
– Дай-то бог. Но я не за этим пришла. Дедуля, твой пациент просит бутылку самогонки, пару стаканов и что-нибудь закусить.
– Если просит, значит, отнеси. Ему сейчас самогонка до зарезу необходима: боль она как рукой снимает…
Дед достал запыленную бутылку с мутноватой жидкостью, пару граненых стаканов и положил на поднос немного нехитрой закуски.
– Неси, дочка, пейте на здоровье, главное, чтобы на пользу пошло.
Рашид, увидев поднос, заметно оживился.
– Ну, Лора, наливай, – сказал он, приподнимаясь в кровати. – Как говорится, за знакомство!
Закрыв глаза, я сделала крохотный глоток.
– Да кто так пьет! – засмеялся Рашид. – Залпом надо, тогда толк будет!
– Послушай, а чего этот дед так о тебе заботится? – спросила я.
– А он наш внештатный сотрудник, – подмигнул мне Рашид.
– Он что, на базаре, что ли, работает?
– Нет, ему и тут работы хватает. Он заброшенный дом обслуживает.
– Какой еще дом?
– Тот самый, где ты побывала пару часов назад. Мы туда непослушных коммерсантов привозим. Дед Егор о них заботится. Кормит, проведывает. Мы ему за это зарплату платим, так что он не жалуется.
– А зачем вы возите сюда коммерсантов?
– Одни платить не хотят, другие, зажравшись, самостоятельности захотели. Некоторые так много награбили, что их грех не похитить с целью выкупа. Так что дед Егор всегда при деле. Трудится на благо Родины не покладая рук.
– Не на благо Родины, а на благо криминальной среды, – поправила его я.
