– Останови машину, я сказала!
– Я знаю, на что ты обиделась. Извини, я был не прав. Тебе этого достаточно?
– Мне не нужны твои извинения! Катись по своим делам! Тоже мне, доброжелатель нашелся! Он отвезет меня куда мне хочется! А мне никуда не хочется! Мне твоя благотворительность на фиг не нужна! Пользуешься тем, что Рашида больше нет и за меня некому заступиться! Если бы ты назвал меня шалавой при Рашиде, он бы тут же вырвал тебе язык! Я в последний раз говорю тебе, чтобы ты остановил машину. Если ты ее не остановишь, то я выпрыгну на ходу, понятно?!
Гарик свел брови и остановил машину. В тот момент, когда я открыла дверцу, он положил руку на мою ладонь и тихо сказал:
– Извини. Я был не прав. Беру свои слова обратно.
Подумав несколько секунд, я, тяжело вздохнула:
– Поехали.
Подъехав к дому деда Толика, я с грустью посмотрела не темные окна. Гарик перехватил мой взгляд.
– Ты уверена, что тебе нужно именно сюда?
– Уверена.
– Но ведь в доме никого нет.
– А мне никто и не нужен.
– Он чей?
– В этом доме жил дед одного моего приятеля. Недавно он умер.
– Кто, дед или приятель?
– Дед. Надеюсь, что до сегодняшнего дня с моим приятелем ничего не случилось.
– А твой приятель не обидится, если ты здесь остановишься?
– Думаю, нет. Так получилось, что я знаю своего приятеля даже меньше, чем Рашида: я видела его всего один раз. Мне показалось, что он не жадный. Буду надеяться, что этот юноша не закатит скандала из-за того, что я заняла пустующий дом.
– А за этого приятеля ты тоже собиралась замуж?
– Нет. До этого у нас дело не вошло.
– Странно.
– Что именно?
– Мне показалось, что ты собираешься замуж за всех своих случайных знакомых. Я видел, какими глазами ты смотрела на того пацана, который подошел ко мне, чтобы взять домкрат.
– Ну и какими глазами я на него смотрела?
– Голодными. Словно ты готова была отдаться ему прямо на моих глазах.
– Не волнуйся, – усмехнулась я. – Если бы я захотела трахнуться с ним, то сделала бы это без тебя, поверь. Просто ты сказал, что это свои ребята, вот я и отнеслась к нему как к своему.
Мы вышли из машины. Я толкнула дверь, но та не поддалась.
– Вот черт, на замок закрыто, – сказала я и направилась к окнам.
– Свои ребята – это понятие растяжимое, – продолжал бубнить Гарик, с интересом разглядывая дом. – Это для меня они по жизни свои, а для тебя сегодня свои, а завтра чужие.
– Да хватит тебе, – махнула я рукой и толкнула раму.
К моему великому удивлению, окно без каких-либо особых осложнений открылось. Недолго думая, я перелезла через подоконник и нащупала выключатель. Загоревшийся свет заставил меня слегка прищуриться.
– Ты уверена, что в этом доме тебе будут рады? – спросил Гарик.
– Рады, не рады – какая разница! Во всяком случае, я могу перекантоваться здесь какое-то время. Ну что ж, давай прощаться. Тебе пора, ты же у нас занятой!
Гарик почесал затылок.
– Обратно тоже через окно?
– Конечно. Парадный вход временно закрыт, а ключей у меня нет, – хмыкнула я. – Извини.
Гарик усмехнулся и с неожиданной для его комплекции легкостью перемахнул через подоконник. Откуда-то из темноты раздался его голос:
– Ты здесь будешь до тех пор, пока мы не найдем дружков Константина?
– Думаю, что да, – ответила я и закрыла ставни, затем задвинула занавески и прислушалась к звуку отъезжающей машины. Когда на улице стихло, я села на пол, прижала колени к груди и заревела. Мне хотелось понять причину своих неудач.
Перед глазами возникла совсем еще юная, стройная девчушка в коротенькой юбчонке, едва прикрывающей аккуратненький задок. Ее ведет за руку одноклассник. Ашуркин Саша, славный паренек, преданный друг и воздыхатель. Десять лет мы просидели за одной партой! А потом наступил выпускной вечер, после которого мы уже не расставались. Первые поцелуи, первые объятия – это было так давно и так романтично! Сашка поступил в один институт, а я в другой. У него появилась своя компания, у меня – своя, хотя мы по-прежнему были вместе.
Я устала от постоянной нищеты и заболела деньгами. Мне хотелось быть богатой, чтобы не отказывать себе ни в чем. Глядя на обычную спортивную сумку своего приятеля, я представляла дорогое кожаное портмоне, туго набитое долларами, без которых и жизнь была не в жизнь.
В тот момент, когда мы с трудом втискивались в переполненную душную электричку, прячась от назойливых контролеров, шныряющих на каждом шагу, я мечтала о шикарной иномарке ярко-красного цвета. Сашка сидел бы за рулем, а я – рядом с ним. Без всего этого мой милый, заботливый дружочек не тянул на роль героя-любовника, и мы с ним разошлись.
Прошло время, но я так и не встретила больших денег. Пахала как проклятая, таская тяжелые тюки, набитые тряпками, обманывала покупателей, выдавая третьесортное барахло за качественный товар, и в результате осталась на бобах.
Эх, Сашка, Сашка, Дон Кихот моих юных лет… Такие, как ты, умеют любить, любить щедро, бескорыстно, всей душой, но… но на жалкую зарплату рядового служащего…
Я вытерла слезы, шмыгая носом. На полу валялся букет роз с пулевым отверстием в целлофане. Господи, а я и забыла, что взяла его с собой! Поставив цветы в банку с водой, я прошлась по комнатам и, убедившись, что дом пуст, повалилась на железную кровать. Вскоре я окунулась в приятную и сладкую дремоту.
Глава 10
Я проснулась потому, что кто-то усиленно тряс меня за плечи. На краю кровати сидел Толик и смотрел на меня.
– Послушай, Лариса, какого черта ты тут делаешь?!
– Я тут спала, разве ты не видишь?
– Вижу, что наглости тебе не занимать! Кто тебе разрешил заявиться сюда?!
– Ясное дело, что никто. Твой дед умер, так что у него я спросить не могла.
– Ну дела! А как ты сюда попала? Я закрыл дверь на замок.
– Глупый вопрос. Конечно же, через окно! Был бы умным, поставил бы решетки на окнах! Они бы тебе не помешали. Хотя это пустая трата денег. В этом доме все равно красть нечего. Разве только от бомжей…
– Ну и нахалка ты, Лариса! Накуролесила где-то, а теперь сюда приперлась! Мне из-за тебя под раздачу попадать не хочется. Я же тебе говорил, кажется: у тебя своя жизнь, свои проблемы, а у меня свои.
– Не заводись. Лучше скажи, в этом доме имеется кофе?
– В этом доме кофе имеется, только тем, кто явился без приглашения, его не подают.
