– Почему именно за сорок? – поинтересовалась она, отметив две тёмные фигуры с автоматами в разных концах коридора.
– Женщина этого возраста никогда не разбудит тебя посреди ночи с вопросом: дорогой, о чём ты сейчас думаешь?
– Вообще-то такие вопросы задают чаще девочки шестнадцати лет или дуры.
– Слава аллаху, встречаются и умные, обладающие шармом, такие как вы. У них всегда имеется своё мнение, и они умеют молчать. Такие умницы откровенны и могут сказать тебе прямо, что ты скотина или, наоборот, крутой сукин сын.
– И что вам чаще говорили?
Житомирский засмеялся.
– Восхищаюсь такими вопросами!
– Видимо, у вас действительно большой опыт общения с женским полом.
– Служба такая. Только не говорите, что я прикольный. Меня бесит, когда юная леди начинает утро с этой фразы.
– Сочувствую, но я не юная леди, мне почти сорок, и уже далеко не утро.
Полковник перестал снисходительно улыбаться, ища в словах Руны тайный смысл, но они уже подошли к двери кабинета.
– Проходите, я подожду вас в приёмной.
Руна вошла в помещение, ещё три дня назад произведшее на неё сильное впечатление. Снова вернулась мысль, что кабинет руководителя ФСБ такого ранга должен выглядеть как-то иначе.
Дементий Лазаревич был на месте. На голове старика красовался вычурной формы шлем, а напротив светился виртуальный экран гейм-системы, образуя полусферу. Что рассматривал в её глубине владелец, увидеть Руне не довелось. Как только она сделала шаг вперед, экран погас, а оператор снял шлем.
– Проходите, Руна Симеоновна, присаживайтесь.
Она села на единственный стул перед столом владельца резиденции ФСБ, чинно сложила руки на коленях.
– Мне сообщили, что вы не торопитесь с выполнением задания, – продолжал Дементий Лазаревич надтреснутым голосом. Его прозрачно-серые глаза сверкнули как льдинки. – Доложите обстановку.
– Нечего докладывать. – Она небрежно повела плечиком. – Мне нужно время, чтобы разобраться в головоломных теориях начальства лаборатории. К тому же оно не объясняет всех нюансов своей работы. А спрашивать напрямую нельзя, начнутся подозрения.
– Наверно, это правильно. Хотя ускорить процесс придётся. Как ведёт себя ваш подопечный?
– Мне кажется, что вы возводите на Тимофея Бодрова напраслину. Он не помышляет о побеге за рубеж и не собирается продавать секретную информацию.
– Просто вы не всё знаете, он маскируется.
Руна сжала губы.
– Я бы это почувствовала. Если у вас есть факты, выкладывайте, чтобы я знала, как себя вести.
– В своё время вы получите факты. Направьте все ваши умения на добычу данных по функционированию инвертора.
– «Мерина», – хмыкнула Руна.
– Не понял.
– Сотрудники лаборатории называют инвертор «мерином».
– Не очень остроумно. Хотя это их дело. Можете хакнуть базу данных по… гм, «мерину»?
Коварная мыслишка (странно услышать из уст руководителя такого ранга словечко «хакнуть», больше соответствующее другой интеллектуальной среде) промелькнула искоркой и погасла.
– Меня не подпускают к базовому компьютеру. А извне, с других сетей, добраться до него невозможно, он не подключен ни к Интернету, ни к Рунету.
– Это-то мы знаем, – проворчал Дементий Лазаревич, пробегая пальцами по виртуальной клавиатуре стола и глянув на вспыхнувший экран. – Потому и принимаем меры. Можете пронести в лабораторию устройство передачи данных?
– Жучок, что ли? – подняла брови женщина.
– Скорее микробот.
– Не знаю, не уверена. В помещении существует криптозащита. Если она сработает, меня в лучшем случае уволят, а в худшем посадят.
– Не посадят, мы не допустим. Наши устройства невозможно отследить, они не имеют ни грамма железа и не излучают радиоволны. Изучите этот вопрос.
– Постараюсь.
– И последнее: если вы участвовали в разговорах сотрудников о сути эксперимента, то могли узнать подробности развёртки четвёртого измерения.
– Готовится опыт по развёртке пятого.
– Вот как? Ещё не просчитаны результаты развёртки четвёртого…
– Подготовка идёт параллельно с анализом прежней работы.
– Так что же произошло?
– Фантастика! – улыбнулась Руна.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Как я поняла очевидцев, произошёл какой-то «фазовый переход», и всю лабораторию накрыло облако изменённого пространства. Им открылись потрясающие эффекты и необычные ощущения.
– Какие именно?
– Тим… Тимофей утверждает, что он видел собственные внутренности и бродил по сосудам своей головы.
Брови начальника отдела ФСБ взлетели на лоб.
– По сосудам?!
– Так он описывал своё состояние. Да и рассказы остальных сотрудников были примерно такими же. Все они наблюдали окружающие их предметы как снаружи, так и изнутри.
– Впечатляет! Значит, правы наши эксперты, что эта технология даёт нам возможность читать ранее недоступную инфор… – Дементий Лазаревич оборвал сам себя. – А как объясняют учёные эти эффекты?
– Четвёртое измерение открывает дополнительный вектор для восприятия пространства. Вакуум, насколько я поняла, не только виртуальная квантовая пена пространства, но и пена времён, и пена измерений. Вот эту пену илэвники и пытаются развернуть. Они ещё там обменивались своими терминами, один только «энион» чего стоит. Но мне запомнились лишь слова о фазовом переходе.
– Что такое энион?
Руна неуверенно пошевелила пальцами обеих рук, словно тыкала в кнопки клавиатуры, ища гугл.
– Если я правильно поняла, это частица, пребывающая в двух измерениях одновременно.
– Но ведь все частицы наших тел и других объектов: протоны, нейтроны, электроны, – пребывают одновременно в трёх измерениях, так? Значит, они тоже энионы?
– Этот вопрос вам лучше задать начальнику лаборатории, – простодушно заявила женщина. – Или Тиму Бодрову. Он знает об эффектах не меньше Мирона Юльевича.
– Это хорошая идея. Возможно, нам и в самом деле придётся допросить вашего Тима.
Руна свела брови.
– Допросить? Сначала докажите, что он хочет предать.
– С вашей помощью сделать это будет нетрудно. Кстати, почему вы его защищаете? У вас возник… э-э, личный интерес?
Руна вспыхнула.
– Не порите чепухи! Просто я никогда никого не предавала за деньги!
– Милое откровение. То есть предавали ради удовольствия?
– Нет! Это другое!
