Марта включила следующую серию, не спросив мнения Юхана, и он вернулся на кухню. Ему казалось, будто он сумел найти решение одной из проблем. Надо было поговорить с Ругером снова. Просить, умолять его. Он был согласен на любые условия. Да, на любые, о чем бы ни зашла речь.
Именно это он написал в письме, а также попытался оправдать свой проступок тем, что тогда находился в кризисной ситуации и на грани нервного срыва, но сейчас снова пришел в норму. И хотел объясниться. Правда, само объяснение он пока не придумал и намеревался заняться этим, когда немного протрезвеет. Но не сейчас.
Его разбудила Марта. Он понял, что лежит не на диване, где в последний раз помнил себя, а на кровати.
— Сколько ты вчера выпил? — спросила она. — Коробка почти пустая.
Вчера? Тогда они вроде смотрели телевизор. У Юхана болела голова. Он не помнил, как оказался в спальне.
— Кому ты отправляешь сообщения, будучи настолько пьяным? — спросила Марта. — Твой мобильник пикал все утро.
— Похоже, маме и папе что-то нужно, — пробормотал Юхан, но его охватил ужас от одной мысли о вчерашних эсэмэс.
Что он натворил?
Юхан пошел в туалет, и его вырвало. Когда он решил, что желудок опустел, к горлу тут же подступил новый приступ тошноты. И так продолжалось до тех пор, пока организм не избавился от какой-то густой жидкости. А потом он сидел на полу перед унитазом весь в холодном поту и пытался взять себя в руки.
— Это, конечно, не моя проблема, но, думаю, тебе надо заканчивать с выпивкой, — сказала Марта. — Я же знаю, что ты не ограничиваешься одним стаканом перед сном.
— Я только вчера слегка перебрал.
Она посмотрела на него и покачала головой:
— То есть ты считаешь, что слегка?
— Да.
— Если серьезно, я беспокоюсь за тебя. Ты не похож на самого себя в последнее время. А что касается вечерних пьянок, тебе, пожалуй, действительно стоит завязать с ними, хотя бы ради собственного здоровья. Может, лучше попытаться избавиться от страхов, или что там тебя сейчас мучит, с помощью бега?
Юхан подумал, что с таким же успехом он может заняться этой проблемой уже сейчас, и сходил за телефоном, который лежал на мойке.
— Увидимся вечером, — сказала Марта и ушла.
Большая часть сообщений была от Анны. Почти все были сердитыми, она просили его прекратить террор. Да, Анна использовала именно это слово.
Террор?
Серьезно?
Разве она не преувеличивала? Таким словом уж точно не следовало бросаться направо и налево. Слишком уж трагический смысл оно приобрело. На этот раз она зашла слишком далеко.
Ругер прислал два длинных сообщения.
Похоже, он все еще пребывал в бешенстве. Но в принципе не возражал поболтать за пивом.
«Я никогда так сильно не разочаровывался ни в ком во всей моей гребаной жизни, — написал он. — Но поскольку речь идет о тебе, дружище, готов встретиться и поговорить. Но не строй иллюзий».
Юхан начал было отвечать, но потом передумал. Этим стоило заняться, когда самочувствие улучшится. Однако затем он передумал снова: следовало высказать все свои чаяния сейчас, когда он чувствовал себя достаточно смелым.
«Отлично! Замечательно! — написал он. — Когда сможешь?»
Ответа ему пришлось ждать не более полминуты. Ругер предложил увидеться в тот же вечер.
Остаток дня Юхан потратил на то, что пытался привести себя в форму перед встречей.
Он трижды принял душ и столько же раз почистил зубы. От любых признаков того, что он здорово перебрал накануне, требовалось избавиться. Вечером он хотел выглядеть как парень из рекламного ролика.
Марта прислала эсэмэс, в которой сообщала, что будет работать допоздна.
Как раз когда он собрался уходить, мобильник зажужжал снова. Пришло сообщение от Рикарда, который интересовался, чем он занят.
«Иду на встречу», — написал Юхан.
«Свяжись со мной, — ответил Рикард. — Нужна помощь».
Юхан не имел ни малейшего желания знать, в какой чертовщине он мог посодействовать своему новому знакомому, но не осмелился проигнорировать просьбу. Он написал, что скоро позвонит или напишет.
Ругер пожелал встретиться в одном из городских баров. В обычном, сетевом, но считавшемся более приличным, чем другие. Его жена хотела, чтобы он ел меньше мяса, и поэтому когда он выпивал с Юханом, то обычно ограничивался гамбургером. Ругер обычно шутил, что хоть какую-то лепту в глобальное потепление он тоже хотел бы внести. И на этот раз Юхан, пришедший на встречу первым, собирался как можно более искренне смеяться всем заезженным шуткам бывшего шефа.
Войдя в заведение, Ругер сразу направился к нему и крепко обнял.
— Черт побери, Юхан. Черт побери! — сказал он.
— Мне ужасно жаль, — пробормотал Юхан.
— Я действительно надеюсь на это. Нам пришлось уволить Павлиншу в целях экономии. Так что у нас никого нет на входе.
Юхана сразу бросило в пот. Павлиншу, значит? Ничего себе. Неужели все так плохо.
— Я не хотел, чтобы все так вышло, — промямлил он.
— Последствия были ужасными, Юхан. Я не видел никакой возможности оставить тебя. Я и сейчас уверен в правильности принятого решения, но все-таки решил встретиться с тобой.
Здесь уже не имело смысла осторожничать. Оставалось только нестись вперед со скоростью сто километров в час. Юхан понял, что иначе растеряется в очередной раз или перестанет защищаться, когда Ругер пойдет в наступление. Он плохо справлялся с чувством стыда, в особенности когда другие указывали ему на промахи.
— Ругер, я в отчаянии. В буквально смысле слова, — сказал он настолько дрожащим голосом, что сам себе удивился. — Я снова в норме, опять стал самим собой, и, если бы ты только знал, насколько мне нужна работа. Тебе же прекрасно известно, как я был хорош в том, чем занимался, не так ли?
— А как быть с ложью? В этом ты тоже хорош? — Ругер покачал головой.
— Хочешь пива? — спросил Юхан, чтобы, во-первых, не смотреть в глаза шефу, а во-вторых, потому что его мучила страшная жажда. Сейчас он мог бы выпить целую ванну этого пенного напитка.
— Пива? Глупый вопрос, — сказал Ругер и улыбнулся.
— Мы, консультанты, простые души, — сказал Юхан. — Этого у нас не отнимешь. Я угощаю.
После первого стакана Юхан снова почувствовал себя самим собой. После четырех, казалось, был способен горы свернуть. А после шести решил, что Ругер на его стороне. Он разоткровенничался и рассказал о разводе и своей любовной интрижке, а также о том, что порвал с любовницей и в результате его мир превратился в прах. Но он, естественно, промолчал о происшествии на дороге, пусть ему и хотелось признаться во всем Ругеру. Хотя, если бы кто-то и попытался понять его, то именно бывший шеф. Ругер любил, когда люди открывали ему душу, пока они не начинали плакать. Эту границу переступать не следовало.
