— Угомони ее, — бросила она Марини. Эти два слова прозвучали как мольба. Осознав это, она вышла из комнаты.
Остальные помещения в доме не отличались от гостиной: такие же запущенные и оставшиеся в том далеком времени, когда в семье царили мир и счастье.
Комната Лукаса напоминала комнату подростка: выцветшие постеры на стенах, гитара в углу, разобранная кровать и разбросанные по полу вещи.
Тереза услышала шаги Марини за спиной. Из гостиной больше не доносилось ни звука.
Надев латексные перчатки, инспектор поднял с пола туфлю.
— Сорок пятый, — заметил он. — Совпадает с размером убийцы.
Под кроватью и в шкафу виднелись стопки порнографических журналов.
— Парень просто помешан на жестком сексе, — произнес Марини, пролистав пару страниц.
Тереза вырвала журнал у него из рук и швырнула на кровать.
— Если бы все было так просто, с психологическим портретом преступника справился бы даже ты, — бросила она.
Почему-то она испытывала жалость к этим людям, жизнь которых в определенный момент пошла наперекосяк. Отогнав невеселые мысли, она попыталась сконцентрироваться на расследовании.
— Показательно, что в таком возрасте он довольствуется картинками, а не настоящими отношениями, — проговорила она. — Думаю, что у него никогда не было женщины. Он всегда рядом с матерью, чье физическое и психическое состояние ухудшается с каждым днем. Думаю, друзей у него тоже нет.
— Я уже сто лет не видел таких журналов. Неужели он не в курсе, что этого добра полно в Интернете?
Только сейчас они сообразили, что в доме напрочь отсутствует электронная техника. Здесь не было ни компьютера, ни мобильного телефона, ни даже телевизора. Казалось, дом отстал от современного мира лет этак на двадцать.
Тереза ткнула пальцем в дату выпуска журнала.
— Видимо, их покупал еще его отец.
Вся мебель и обстановка вопили о нищете. Одна из книжных полок была забита книгами о местной фауне. Пара книг лежала и на прикроватной тумбочке. Судя по всему, Эрбан души не чаял в диких животных. На стене висела географическая карта мира с точками, отмеченными маркером. Тоска, которая навалилась на Терезу в этой комнате, вырвалась наружу в одной фразе:
— Он отмечал те страны, в которых не мог побывать.
Она почувствовала на себе взгляд Марини.
— Мне кажется или вы ему симпатизируете?
— Это эмпатия, Марини.
— Он может оказаться убийцей, которого мы ищем.
— Да, может.
— Это ничего не меняет?
— Инспектор, любой серийный убийца до точки невозврата — это несчастный человек. Одинокий, чаще всего — жертва насилия.
У Марини зазвенел телефон. Разговор с полицейским участком в Травени длился недолго.
— Пропал человек, Абрамо Визель, — доложил Марини. — Вчера он не явился на ужин к сестре, мобильный давно вне зоны. Сестра беспокоится, она не может никуда выбраться из-за метели. Говорит, раньше такого с ним не случалось.
Тереза одернула пожелтевшую от времени занавеску и выглянула в окно. В заснеженном саду ее внимание привлек остролистый кустарник, весь усеянный красными ягодами.
48
Абрамо Визель работал школьным сторожем в Травени. Разведен, детей нет. Раз в неделю ужинал у сестры Катерины, которая проживала вместе с семьей на плоскогорье, за деревней.
Чтобы добраться туда, Терезе с Марини пришлось дожидаться снегоуборочную машину. Их автомобиль полз за ней следом черепашьим шагом, взбираясь вверх по крутому серпантину. Сконцентрировавшись на дороге, Марини молчал, а Тереза смотрела в окно. С самого начала подъема они утонули в низких облаках, опоясывавших гору тесным кольцом. Окружающий мир застыл неподвижным нимбом посреди туманного марева, льда и темноты.
Через поворот-другой снегоуборочная машина остановилась. Водитель опустил стекло и замахал им рукой. Заглушив мотор, они вышли из машины. Воздух казался тяжелым от влаги. Они вдыхали облака.
Водитель указывал на неподвижный предмет посреди дороги. В сотне метров от них в сплошном тумане горели две фары.
— Закройтесь изнутри и ни в коем случае не выходите из машины, — бросил Марини водителю. Тот не заставил просить себя дважды.
С оружием наготове они осторожно двинулись к машине. Двигатель джипа работал, выхлопные газы сливались с туманом.
Они шли, косясь на тени по сторонам, и каждый раз вздрагивали, когда с тяжелых веток срывался снег.
— Внутри кто-то есть, — пробормотал Марини.
В салоне виднелась чья-то голова в шапке. Номерной знак автомобиля совпадал с объявленным в розыск.
Марини позвал Абрамо Визеля, но фигура в салоне не шевельнулась.
Тереза указала на снег под дверцей водителя. Он был алого цвета. Из машины все еще капала кровь. Тереза на мгновение прикрыла глаза.
«Опять слишком поздно», — подумала она.
Марини открыл дверцу и выругался. На водительском сиденье — труп, руки привязаны к рулю бечевкой.
— Странно, вся кожа в крови, а одежда чистая, — заметил Марини.
Тереза почувствовала, как в ее руке дрожит пистолет, и опустила оружие.
— Это — не кожа. Убийца ее содрал. Затем одел труп.
Чтобы прийти в себя, она отошла от машины. Осмотрела место преступления. Фары высвечивали сугроб посреди дороги. В радиусе двух метров снег не был белоснежным. Мучнистая субстанция напоминала клубничное мороженое. От этого невольного сравнения к горлу подступила тошнота: снег, окрашенный гемоглобином. Кровью. Именно здесь преступник вершил свой ритуал.
Тереза присела на корточки и разгребла снег. Из-под сугроба показалась звериная шерсть.
— Похоже, именно так он их останавливает, — повысила она голос, подзывая Марини.
Тот подошел. В его глазах отражались тревога и беспокойство. Убрал остатки снега и с трудом перевернул звериную тушу. Это был кабан.
— Лапы связаны веревкой, — констатировал он. — Животное угодило в силки. Убийца не стрелял, а свернул зверю шею… Для этого нужна недюжинная сила.
Тереза кивнула.
— Наш убийца не жалует оружие. Охотится и убивает голыми руками.
— Однако энергии тратит при этом порядочно.
— Это рискованно. Нельзя недооценивать то, на что способна отчаявшаяся жертва. Но им плевать.
Марини посмотрел на нее.
— Кому это им? — спросил он.
— Таким, как он. Они обожают кровь. Эд Кемпер
[3], например, расчленял тела своих жертв, чтобы позабавиться с внутренними органами.
