— Извинить за что? — недоуменно спросил он.
— За то, что приняла тебя за маньяка.
Он расхохотался.
— А с чего ты взяла, что это не так? — поддразнил он ее.
— Я видела тебя по телевизору, в новостях.
— Понятно! А что, маньяков не показывают в новостях?
Теперь уже рассмеялась девушка.
— Мог бы и сказать, что ты полицейский.
Он сделал вид, что обдумывает ответ, а потом проговорил:
— Ну, ты просто не оставила мне времени.
Девушка, почувствовав себя виноватой, опустила глаза.
Черт, я уже и думаю, как комиссар Батталья.
Он не знал, радоваться этому или огорчаться.
— Я — Сара.
— Массимо.
— Я надеялась, что ты придешь и у меня появится шанс все исправить, — произнесла она, забрав книгу у него из рук. — Эта тебе не пригодится.
— Ах, нет?
— Нет.
Девушка уверенно подошла к другому стеллажу. Казалось, она точно знает, что ему нужно. После непродолжительных поисков она поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться до полки.
— Вот эта, — произнесла она, протягивая ему книгу.
Массимо недоверчиво взглянул на название.
— «Мышление и его виды. Отклонения от нормы», — прочитал он. — «Пособие по психологии».
— Ее вернули только вчера. И я сразу же подумала о тебе.
— Странно. Тут пишут явно не о расчлененных трупах.
Девушка было нахмурилась, но затем сразу же улыбнулась.
— Чтобы поймать преступника, вы должны мыслить, как он, верно? — спросила она.
— Хм… Где-то я это уже слышал.
— А это мой телефон.
Массимо взглянул на визитку, а затем на зардевшиеся щеки Сары.
«Как это мило и слегка старомодно!» — подумал он.
В который раз Тереза спрашивала себя, как можно любить работу, в которой ежедневно приходится копаться в самых черных закоулках человеческой души и сталкиваться с людской жестокостью. Странно, что люди боятся смерти, а не жизни. Ведь, по сути, жизнь — это самая настоящая братоубийственная война, в которой постоянно кто-нибудь гибнет на поле боя.
Одна из палат на этом этаже стала ристалищем для Абрамо Визеля. Тереза решила дождаться прогнозов врачей по поводу его состояния, которое оставалось критическим.
Находиться и дальше в комнате ожидания было невыносимо. Тереза подошла к окну и выглянула в парк в поисках покоя и свежего воздуха.
— Будете кофе?
Она обернулась и увидела Марини. Он ее не послушался: на нем был все тот же костюм, а в глазах — та же усталость, что и пару часов назад.
— Нет, спасибо, — отказалась она.
— Что будем делать?
Ответ на этот вопрос лежал на поверхности. Им предстояло найти убийцу и оборвать тянувшийся за ним кровавый след. То, что на словах казалось очевидным, на деле таковым не являлось: убийца наносил удар за ударом, и они были не в состоянии его остановить.
Тереза снова выглянула в окно.
— Мама той девочки, Лючии, парень на внедорожнике, теперь вот Визель… Не понимаю, почему он оставил в живых этих троих, — подумала вслух Тереза.
— Четверых.
За ее спиной стоял Парри. Кивком поприветствовав коллег, судмедэксперт подошел к ней, похлопал по плечу и окинул внимательным взглядом.
— Как поживаешь? — поинтересовался он.
Тереза улыбнулась. Вопрос не был праздным. Патологоанатом на лету определял степень ее усталости.
— Только не спрашивай меня, что я ела и сколько спала за последние сутки, — увильнула она от ответа.
Парри еще раз окинул ее изучающим взглядом поверх очков.
— Ты работаешь на износ, — мрачно констатировал он.
Тереза заметила, что Марини порядком удивила эта безжалостная прямота, к которой она давно привыкла. Судмедэксперт уже целую вечность проявлял о ней заботу. Много лет назад перед трупом человека, которого ей не удалось спасти, Парри сказал: «Когда-нибудь эта работа тебя доконает».
Терезе пришло в голову, что этот момент настал. Она посмотрела на свое отражение в оконном стекле.
— Почему ты так решил? — спросила она, разглядывая темные круги под глазами. — Потому что я хреново выгляжу?
Парри рассмеялся, хотя в его глазах все еще читалась неподдельная обеспокоенность.
— Я собирался тебе звонить, — начал он. — Пришли результаты аутопсии Роберто Валента.
Тереза напряглась.
— И что там?
— Его подвело сердце — через пару часов после так называемой ампутации. Он умер от инфаркта.
Тереза удивленно на него посмотрела.
— Значит, все это время убийца находился рядом с Валентом.
— Да, хотя в это трудно поверить.
— Выходит, он — не убийца. Убивать никогда не входило в его планы. Смерть наступила случайно, — рассуждала Тереза.
Парри кивнул.
— На какие мысли это наводит? — спросил он.
— Отказ от того, что он совершил? Я не могу это объяснить. Впрочем, не только это. Серийные убийцы не сознают тяжесть своих деяний. Жертвы для них — неодушевленные предметы. Убийцы лишены эмпатии, из-за травм в детстве она не сформировалась. Чувства вины они тоже не испытывают: убивать для них — необходимость.
— Значит, мы имеем дело с нетипичным серийным убийцей? — предложил Марини.
Тереза не пыталась скрыть от коллег свою растерянность.
— Отказ от насильственных действий не вписывается в психологический портрет серийного убийцы, — проговорила она. — Смерть — это их конечная цель. Единственный способ почувствовать облегчение и заглушить боль.
— Есть только один человек, который мог бы тебе помочь, — мама Лючии Кравина, — сказал Парри. — Но, боюсь, ее еще не скоро выведут из искусственной комы.
Марини перевел взгляд на Терезу.
— Помните, вы рассказывали об Игоре Розмане и его коллекции одежды из человеческой кожи? — напомнил он. — Что, если наш убийца такой же «коллекционер»?
Тереза взглянула на факты под другим углом зрения.
— Он коллекционирует не одежду… — произнесла она. — Он унес глаза…
— Нос и уши.
— Теперь вот кожу. Что ему потребуется в следующий раз?
Марини протянул Терезе ее куртку и облачился в свою.
— Мы все еще не нашли Эрбана Лукаса, а сегодня пятое декабря — День святого Николая, — сказал он. — С наступлением темноты ряженые в масках дьявола наводнят деревню. Просто идеальная ночь для убийства.
