— Поэтому ты так мало запомнил? — спел мне Таранис. — Они знали, что ты не захочешь остаться с ними. Я надеялся, что ты останешься. Потому что все драконы боятся за будущее, над которым властны злобные чародеи.
Позже мне удалось припомнить, что чародеи дали мне имя Лу, означавшее на кельтском «сияющий бог», который был свирепым воином, волшебником и богом ремесел. Это очень важное имя. Римляне латинизировали его, переделав в «Лондиниум», позже ставший «Лондоном»…»
На этом Розалинда прервала чтение и выпила воды.
— Кельты, — прошептала она. — Как странно. Почему кельтские боги собрались в Пейле?
— Почему нет? — возразил Грейсон. — Если там есть тайберы, с кельтскими богами нам придется смириться. Но пока что мы не узнали ничего полезного, хотя история, на мой взгляд, интересная. Так и вижу эту черную крепость!
— Считаете, Саримунд все это придумал? — спросил Николас.
Грейсон пожал плечами:
— Не попади ко мне эта книга при столь необычных обстоятельствах, я бы сказал, что так и есть. Там много странного. Я сказал бы, волшебного. Поэтому я наслаждаюсь историей как всяким хорошим романом.
Николас прошелся по комнате.
— Мне все это не нравится, — неожиданно объявил он. — Можно подумать, Саримунд ведет какую-то игру, возможно, дразнит нас, и эта Блад-Рок — плод его воображения, созданный от скуки, пока он жил в Булгаре.
— Осталось всего несколько страниц, — сообщила Розалинда. — Докончим книгу сегодня?
Грейсон сверился с часами и встал:
— Лучше завтра. Мне нужно ехать. У меня встреча.
— Вот как? — оживилась Розалинда, бессовестно хихикнув. — Встреча с прелестной Лорелеей? И ее отец будет все это время торчать у тебя за плечом, а четыре сестры — водить вокруг хоровод?
— Это не я нанес удар родителям! — огрызнулся Грейсон. — Взгляните лучше на себя! Помолвлены! Говорю, Розалинда, мне дурно делается при одной мысли, что ты выходишь замуж! Ты! Которая связывала волосы в два хвостика всего несколько месяцев назад! Николас, я готов рассказать вам о ее бурном детстве. В жизни не видел подобного демона! Даже в моих романах ничего подобного не присутствует! Вечно сбивала с толку других детей! Доводила родителей и Джейн — это директриса Брендон-Хауса — до безумия. Да, матушка права: ты настоящее дьявольское отродье!
Николас уселся в мягкое кресло с зеленой вышитой обивкой, вытянул перед собой длинные ноги и сложил руки на животе.
— Расскажите мне хотя бы об одном пагубном деянии, совершенном этим отпрыском дьявола. Только одном. Потому что я не хочу окончательно лишиться иллюзий.
Грейсон принял задумчивый вид и, ухмыльнувшись, начал:
— Когда ей было четырнадцать, она решила заглянуть в цыганский табор, раскинувшийся на восточном краю отцовских полей. Я отказался сопровождать ее, и поскольку она боялась идти одна, как-то вечером увела кучу ребятишек в табор. Все повязали на головы платки, колотили по цимбалам и бутылкам, звонили в колокольчики и распевали во весь голос. Удивленные цыгане развеселились и, к счастью, приветливо их приняли.
Отец был еще более удивлен, когда в полночь на пороге появились цыгане и привели детей, которые успели напиться чего-то вроде пунша. Бедняг жестоко рвало весь остаток ночи. Насколько я помню, отец задал Розалинде знатную трепку, первую и последнюю в ее жизни.
— Да, но это было так несправедливо! В других случаях — да, но не в этом! Я хотела ближе познакомиться с жизнью цыган, научиться петь их песни и танцевать у костра так, чтобы юбки развевались. Но тут я увидела маленькую цыганочку, которая пила пунш из большого бочонка. Когда я сказала, что мы тоже хотим пить, она протянула нам ковшик. Откуда мне было знать, что всем станет так плохо!
— И тебе тоже?
— Нет, — покачал головой Грейсон, — она единственная, кто не заболел. Я был уверен, что сама она ничего не пила. Верно, Розалинда?
— Пила. Не менее трех чашек. Было очень вкусно. Не знаю, почему со мной ничего не случилось.
Николас мрачно смотрел на нее. В его глазах светилось нечто вроде расчетливости, она была в этом уверена. Но что все это означает?
Глава 18
Во вторник днем Николас, Розалинда и Грейсон сидели в маленькой гостиной отеля «Грильон». На столе стоял серебряный поднос с чайным сервизом. Ли По, секретарь Николаса, что-то сказал хозяину на мандаринском наречии китайского и удалился. Грейсон объявил, что в жизни не слышал подобных звуков, вырывающихся из человеческого горла. Николас рассмеялся:
— Ли По то же самое говорит об английском; впрочем, сам владеет королевским английским словно выпускник Итона. Поскольку сам я жил и занимался торговлей в Макао, мне было необходимо выучить мандаринский китайский. Ли По постоянно меня поправляет. А вот мне ни разу не удалось его поправить.
— Но почему же он никогда не говорит с нами по-английски? — полюбопытствовала Розалинда.
— Утверждает, что ни один цивилизованный язык не может звучать как стук топорика для колки льда.
— Где он выучил английский? — спросил Грейсон.
— Он был десять лет женат на англичанке, но она и их единственный ребенок умерли при родах. Она была миссионером и учительницей.
— Как грустно! — вздохнула Розалинда. — Но почему он так предан тебе?
— Я спас ему жизнь, когда португальский губернатор приказал его повесить.
Розалинда проницательно взглянула на него:
— Но как тебе удалось убедить португальского губернатора?
— Просто объяснил, что с ним будет, если он еще раз выкинет нечто в этом духе, — улыбнулся Николас.
— Ли По крайне многозначительно посматривал на меня, — задумчиво сказала Розалинда. — Видимо, это означает, что он знает о нашей будущей свадьбе?
Николас кивнул.
— Пора проверить, способен ли мой язык выговорить эти странные слова. Как мне поблагодарить его?
— Шеш-шеш. Если сможешь произнести.
Розалинда немного потренировалась, прежде чем окликнуть:
— Шеш-шеш, Ли По.
Тот что-то пробормотал.
— Что он сказал, Николас?
— Сказал «пожалуйста, рыжая девушка, которая скоро станет хозяйкой дома его светлости».
— Ты это придумал!
Николас слегка ухмыльнулся.
— А Ли По знает о книге? — спросил Грейсон.
— Думаю, Ли По знает обо всем, что для меня важно.
— Кстати о книге, — вспомнила Розалинда, открывая «Правила Пейла». — У нас мало времени. Через два часа у меня примерка подвенечного платья. Мы едва успеем дочитать книгу.
— Лорелея сказала, что она едет с тобой? — спросил Грейсон. — И утверждает, что помогла тебе выбрать фасон.
