— Простите, но я не могу вынести мысли о том, что все закончится вот так.
— Но разве не любопытно будет отправиться в Булгар и посмотреть, не переправят ли и нас драконы Саллас-Понда в это магическое место? Интересно, кто и почему назвал его Пейлом? Пейл — всего лишь барьер, ограда, защита для тех, кто находится внутри. Так откуда взялось это название? И еще хотелось бы встретить сына Саримунда в Блад-Роке.
— Жив ли этот сын? — спросил Грейсон. — Вспомните, книга написана в шестнадцатом веке.
— Его мать Эпона — действительно кельтская богиня, притом очень древняя. Я сказал бы, что она бессмертна, — заметил Николас.
Все переглянулись.
— Не хотел бы я схватиться с тайбером, — прошептала Розалинда. — Как вы уже поняли, правил не так-то много; к чему же это злосчастное название? Интересно, с какой целью, Грейсон, тебя подвели к лотку с этой тоненькой книжечкой? И кто подвел?
— Она предназначалась не для меня, а для тебя, Розалинда, — решил Грейсон. — Ведь ты одна смогла ее прочитать, и притом легко. Если не считать последних страниц. До чего же меня терзает неведение!
— Почему же не меня, а тебя подвели к лотку? — резонно заметила Розалинда.
Грейсон беспомощно уставился на Николаса — тот что-то записывал в маленькую темно-синюю книжицу.
— Возможно, Грейсон — нечто вроде катализатора, — ответил он. Последовало ошеломленное молчание.
— Что это за книжка, Николас? — спросила Розалинда.
Он улыбнулся, захлопнул книжку и сунул в карман вместе с маленьким карандашиком.
— Просто список дел, о которых не стоит забывать.
— Что ты имеешь в виду под «катализатором»? — не выдержал Грейсон.
Николас пожал плечами:
— Ты нечто вроде искры, из которой разгорается пламя. А там кто знает. По крайней мере, Розалинда сумела прочитать большую часть книги, но странно, почему последние страницы ей недоступны. Возможно, вы правы, Грейсон, и это всего лишь занимательная сказка. Но довольно на сегодня. Розалинда, ты готова ехать к мадам Фуке, где уже ожидает дядя Дуглас?
— Чтобы ты смог выдержать идиотское испытание на наличие хорошего вкуса?
Он широко улыбнулся.
— Станешь пресмыкаться перед ним, Николас?
— Подождем и посмотрим, хорошо?
— Я, — объявил Грейсон, поднимаясь, — решил, что Лорелее ни к чему присутствовать на примерке. Я увожу ее на прогулку в парк.
Глава 19
После ухода Грейсона Николас медленно встал, подошел к Розалинде и поднял ее, отчетливо понимая, что в этот момент жаждет расцеловать каждый дюйм ее тела.
— Возможно, в будущем я смогу тебе пригодиться. Если пройду, испытание его светлости, разумеется.
Они вышли из отеля и направились к экипажу.
Будущее? Он ее будущее, и как только станет ее мужем, она ни за что не отпустит его от себя!
Усевшись в экипаж и расправив юбки, она снова подумала: «Он мое будущее».
Но каким она представляет себе это будущее? Если быть честной, она еще не задумывалась о будущем, казавшемся ей идеальным, как в волшебной сказке. Какой же дурочкой она была! Будущее не бывает идеальным. Столько всего может случиться, и действительно случалось! Взять хотя бы ее, Розалинду. Какими были ее родители? Любили ли свою дочь? Она исчезла. Исчезла насовсем. Искали ли ее? Терзались ли в разлуке? Розалинда вздохнула. Сколько раз задавала она себе эти вопросы? Невозможно сосчитать. Жаль, что из прошлого она помнит всего последние десять лет. Только призраки знали о первых восьми годах ее жизни. Призраки. Эти смутные воспоминания, толпящиеся вокруг в ночные часы. Воспоминания и лица, никогда не бывающие отчетливыми.
И вот теперь ее ждет неизвестное будущее с этим человеком.
Розалинде вдруг стало не по себе. Но нет, это абсурдно, она волнуется зря! Ради всего святого, дядя Дуглас собирается проверить, хороший ли у него вкус. С Николасом не может быть связано ничего дурного. Ничего странного. Но в его жизни были годы, о которых она ничего не знала. Не знала о том, как пришлось выживать двенадцатилетнему мальчику.
Она вдруг заметила, что он изучает ее, точно так же как она изучает его.
— Николас, ты принадлежишь к англиканской церкви?
— Полагаю, она ничем не хуже других, — проворчал он.
— Пожалуйста, ответь мне, ты религиозен?
— Наверное, да. В детстве, живя у деда, я каждое воскресенье ходил в церковь, но, покинув Англию… честно говоря, выживание было важнее посещения церкви, во всяком случае, пока я не оказался в Португалии. Думаю, я больше склоняюсь к католицизму: пышные ритуалы, торжественная латынь, — но я не ревностный католик. А ты, Розалинда? Какой религии ты придерживаешься?
— Несколько лет я была одной из любимых прихожанок местного викария, особенно когда стала устраивать благотворительные ярмарки и собирать одежду для беднейших семей. А до появления в Брендон-Хаусе? — Она пожала плечами. — Понятия не имею. Но иногда меня обуревает стремление познать Бога, правда, не совсем похожего на того, которого почитают приверженцы англиканской церкви. Ты понимаешь, о чем я?
— Это, возможно, означает, что, до того как кто-то пытался убить тебя, ты воспитывалась в другой религии. Если ты итальянка, значит, наверняка католичка.
Он произнес это так спокойно, так… бесстрастно. Кто-то пытался убить ее, совсем маленькую девочку. Странно, но и ее это тоже не волновало, особенно потому, что никогда не было частью ее жизни.
— Чудовище. Я всегда верила, что это чудовище, — сказала она. — Когда дядя Райдер впервые привез меня в Брендон-Хаус, я знала, что чудовище таится совсем рядом, особенно по ночам, и что оно убьет меня и съест. Помню, как Джейн укладывала меня спать вместе с малышкой Эми, чтобы защитить от дурных снов. Эми была чудесной девчушкой, мечтавшей стать шляпницей.
— И Эми защитила вас?
— Джейн была очень умна. Я очень скоро забыла о чудовище, потому что слишком тревожилась за Эми. Теперь, когда я выросла, чудовище обрело плоть и кровь, и кем бы оно ни было, где бы ни было, все равно исходило злобой. Я все еще помню детские страхи, хотя и смутно. Как часто я просыпалась на руках Райдера Шербрука, гладившего меня по голове! Теперь чудовище не будит во мне ни страха, ни ужаса.
Николас взял ее за руку и заглянул в глаза.
— Больше никто не посмеет причинить тебе зло, Розалинда. Клянусь. Ты мне веришь?
— Верю. Но что, если в один прекрасный день я вспомню того, кто пытался меня убить?
— Если такой день придет, мы справимся с твоей бедой. Обещаю тебе и это.
Экипаж налетел на камень, и Розалинду почти отбросило на колени Николаса.
Она со вздохом выпрямилась.
