Наверное, в его понимании, это как-то должно было повлиять на мое решение.
— Я все верну, честно…
Руку я тут одергиваю сразу. Морщусь. Неприятны его прикосновения. Даже в его компании находиться мне не по себе. Веду плечами, чтобы избавиться от озноба, захватившего все тело.
— У меня нет таких денег, Слава. Ты забыл, кем я работаю? Моделькой, — говорю его же словами. — Откуда у представительницы такой постыдной профессии деньги, не подумал?
— Однако, злопамятная ты сука.
— А ты совсем не умеешь притворяться, Слав.
Я сглатываю. Еда больше не лезет в горло, и я отодвигаю свой заказ в центр стола. Слава мне неприятен, и я хочу поскорее избавиться от его присутствия.
— У тебя ведь кофейня есть кроме работы.
Я осекаюсь, смотрю на него во все глаза. О том, что у меня есть кофейня, не знает никто кроме сестры. По документам она, конечно, принадлежит мне, но я почему-то не думала, что Слава станет пробивать мое имущество перед встречей.
— Это прибыльный бизнес, тем более в Москве. Сколько ты с нее получаешь? Спорим, за пару месяцев ты вернешь то, что дашь мне и не заметишь. А можно ее продать. Тогда вообще все в плюсе останемся.
От его наглости я теряю дар речи.
— Ты одалживаешь у меня денег или требуешь дать их просто так?
— Одалживаю, конечно, — он тут же меняется в лице. Говорю же — не умеет он притворяться. — Я бы мог найти покупателя для твоей кофейни, у меня даже вроде бы знакомый есть, который заинтересовался.
— Вроде бы? А ты подготовился. Даже на бизнес мой успел найти покупателя, хотя я согласия на продажу не давала.
Я встаю, собравшись уходить. Разговаривать нам больше не о чем. Я не собираюсь продавать свою кофейню и давать ему денег. Он ошибся, если подумал, что после случившегося я с энтузиазмом продам то, что мне дорого.
— Всего доброго, Слав.
— Стой, — он хватает меня за руку, вынуждает сесть на свое место и говорит больше не улыбаясь. — Мне угрожают! Говорят, что убьют, если я долг не отдам. А мне нечем, слышишь, мать твою, нечем? Мы же не чужие люди, Соня. Ты детей от меня родила. Уже подумала, как они отнесутся к тому, что ты лишила их отца?
— Я не лишала их отца, — говорю уверенно. — Ты сам лишил их себя, а к этому они уже привыкли. Отпусти мою руку!
— Дрянь, — шипит он. — Бесчувственная. Ты же можешь мне помочь.
— Могла бы, — киваю. — Просто мне не нравится, когда меня унижают, обзывают и смотрят, как на кусок дерьма. А еще знаешь что?
Я наклоняюсь к Славе ближе, несмотря на боль в руке:
— Я терпеть не могу, когда ко мне прикасаются без моего согласия. Мне наплевать даже если тебя убьют, Слава, потому что ты давно мне безразличен.
Он отпускает мою руку и как-то обреченно усмехается. Внутри меня что-то протестует. Я стала слишком сентиментальной с этой беременностью, хочется помочь ему, стоит представить, что с ним и правда что-то может случиться. Я ведь не зверь, и не могу опускаться до его уровня.
— Я попробую как-то помочь, Слава, — говорю, осознавая, что иначе попросту не смогу уйти. — Про кофейню забудь и все сто тысяч я не дам, но какую-то часть…
— Мне не нужна часть.
— Тогда мне действительно плевать, что с тобой будет дальше.
Я выхожу из кафе с гулко бьющимся сердцем. Славе, несмотря на то, что вокруг нас было много людей, удалось меня напугать. Я снова чувствую тянущую боль внизу живота. Прикладываю к нему руку, поглаживаю.
Уже в машине успокаиваюсь, приказывая себе не нервничать. Кое-как удается успокоиться, я глубоко вдыхаю и стараюсь думать о том, что совсем скоро у меня будет малыш. По пути домой просматриваю свои счета. Все, что я могу предложить Славе — двадцать тысяч долларов. Прошу у него номер счета, скидываю деньги и пишу ему сообщение:
“Больше ничем помочь не могу”
Я могла бы вообще ничем не помогать, но не смогла. Говорю же, слишком сентиментальна стала со второй беременностью. Да и несмотря на все то зло, которое он мне причинил, я не обязана опускаться до его уровня. И Слава прав — кофейня приносит мне достаточно денег для того, чтобы жить с ребятами, не думая ни о чем. Я искала удаленный источник дохода, потому что не слишком хотела уходить с работы модели, но теперь просто вынуждена это сделать и прекрасно понимаю, что не смогу вернуться.
Только не после вторых родов, которые наверняка физически меня измотают. Я почему-то чувствую, что этот малыш не достанется мне так просто, как ребята. С ними я практически не мучилась, родила хоть и болезненно, но быстро. Будет ли также с малышом, которого я ношу под сердцем? Отчего-то сомневаюсь, хотя как всегда настраиваю себя только на хорошее.
Отказываюсь думать о том, что какое-то время не хотела этого ребенка и думала об аборте. Это было в самом начале, когда я только узнала, а Рома ушел. Так обидно мне, пожалуй, никогда не было. Я ведь надеялась, что мы сможем. Что у нас будет настоящая семья. И тогда же разозлилась, почему-то отказывалась воспринимать свою беременность. Иногда я виню себя за это, ведь теперь у меня есть пусть и небольшой, но риск потерять малыша. И я сделаю все, чтобы его не было. Перестану волноваться и буду следить за своим здоровьем.
“Мне не помогут двадцать штук. Ищи еще восемьдесят”
Мне даже смешно становится, когда я получаю сообщение от Славы. Вот уж кому палец в рот не клади, по локоть откусит.
“Я не буду ничего искать. Это твои проблемы. Моя совесть чиста. После того, что ты сделал, я могла тебе не дать и копейки”.
После этого я блокирую его номер и решаю больше не портить себе настроение. Не знаю, на что будет способен Слава ради денег, но очень надеюсь, что он не сможет причинить вред мне или детям. Он все же тоже не один год провел с нами рядом. У нас были и хорошие воспоминания. Очень хочется верить, что он их помнит.
Глава 34
После возвращения Ани я, наконец, могу вдохнуть полной грудью, правда, ненадолго. Сестру увозят в больницу, и я снова остаюсь с детьми. Отдохнуть успела всего ничего и вот снова. Забрали ее еще вчера, а уже сегодня я почувствовала жуткую усталость и сбежала прогуляться, пока все дети в школе и в саду.
