Он говорит и говорит, делится со мной своими проблемами, сомнениями, страхами и поступками, которые, по его мнению, далеки от правильных.
— Нам всем свойственно ошибаться, — я подхожу ближе к нему и кладу руки Адаму на плечи. — Это нормально, слышишь, просто… давай попробуем исправить все?
— Ты мне поможешь?
Я видела, как этот мужчина стойко ходил и даже улыбался после огромнейшей потери крови, была рядом, когда ему доставали пулю и зашивали рану. В его глазах было столько решительности и стойкости, что его нынешняя слабость кажется мне одновременно обескураживающей и такой… правильной. Он дезориентирован в отношении дочери, не знает, как поступать правильно и все это время шел на поводу у психологов, которые, судя по всему, тащили из него деньги.
— Конечно, я помогу, — смеюсь. — Сейчас самое время устроить ее в школу. Думаю, что по результатам тестирования она вполне сможет пойти во второй, а не в первый класс, ну и… — я замолкаю. — У нее должна быть комната неподалеку от нашей. В этом крыле, конечно.
— Это не так быстро, — с сожалением произносит Адам.
— Не быстро, — соглашаюсь. — Поэтому до того времени, пока не будет сделан ремонт, она останется в комнате с Родионом.
— Это значит, что ты, — Адам улыбается и снова притягивает меня к себе. — Ты будешь ночевать со мной?
— Ты не оставил мне выбора, — я развожу руками, будто это и вправду лишь его инициатива.
На самом деле я думала об этом полночи и весь день. О том, что будет здорово поселить Машу на нашем крыле. Обустроить ей комнату по соседству с нашей, чтобы она чувствовала себя таким же любимым ребенком, как и Родион. А еще я вдруг поняла, что все это время думала о том, что хочу спать с Адамом, быть его второй половинкой, узнать о нем побольше.
— Кто скажет новость Маше?
— Вместе? — произносит Адам. — Давай сделаем это вместе, я думаю, она будет счастлива.
Глава 44
Следующие две недели мы с Машей заняты обстановкой ее новой комнаты, точнее, выбором обоев, мебели, предметов декора, ковров. Было решено, что ничего из старой комнаты за исключением игрушек, конечно же, не перекочует в новую. Мы вместе с дочкой выбирали тон для покраски стен, а также рисунок, который будет украшать стену у кровати. Этот увлеченный процесс забрал у нас немало времени. А еще оставались вещи, которые прислуга перенесла из той комнаты, куда переехала Машка. Их нужно было разобрать и сложить. Заниматься этим должна была новенькая девочка, но она внезапно заболела.
— Светлана, можно вас? — обращаюсь к экономке. — Вещи, перенесенные из прежней комнаты кто-то разбирал?
— Нет, Ангелина Сергеевна, такого указа не поступало, а Юля, как вы знаете, еще на больничном.
— Да. Я займусь этим. Подскажите, куда все перенесли?
— Я вас провожу, если хотите, — учтиво предложила женщина.
— Да, спасибо.
Светлана проводит меня в комнату на другом крыле — вполне логично перенести все сюда, чтобы освободить комнаты на нашей половине дома.
— Спасибо большое, Светлана.
— Вы уверены, что хотите заняться этим сами? — интересуется она. — Мы могли бы подыскать кого-то другого взамен Юли.
— Не нужно, — успокаиваю ее. — За несколько дней я справлюсь. Дочь на занятиях, сын спит, нужно же мне чем-то занять руки. К тому же, разбирать не так много.
Женщина улыбается и просит непременно обращаться к ней, если мне вдруг что-то понадобиться. Я соглашаюсь и захожу внутрь. Понимаю, что рабочие не сильно переживали о том, что и куда ставить. Коробки стоят одна на другой, столы расставлены абы как. Ну ничего, как я и говорила, за несколько дней я справлюсь, расставлю все по полкам, а мебель мужчины потом подвинут. Комната была кабинетом, но им давно никто не пользовался за наличием другого. Можно оставить все вот так, но куда лучше сложить.
Закатив рукава, приступаю к уборке, протираю пыль влажной тряпкой и разбираю коробки со статуэтками, размещая те на стеллажи, которые поставили у стены. Занимаясь этим, думаю об Адаме. Мы вот уже две недели ночуем вместе. Лишь изредка мне приходится просыпаться и уходить к Родиону, чтобы покормить его, но все оставшееся время мы проводим в одной постели.
Постепенно мы узнаем друг о друге все, например, я узнала, что Адам очень нетерпелив. Это одна из отрицательных черт его характера. А еще есть нежелание прислушиваться к мнению, кардинально противоположному его собственному. Постепенно мы с этим боремся, но это оказывается куда сложнее, чем я себе представляла.
К счастью, есть и преимущества: нам нравятся почти одни и те же фильмы, музыкальные исполнители, актеры, мы можем часами обсуждать их игру или сюжет кино, которое смотрели. Я не помню такой эмоциональной привязанности ни к кому из мужского пола. С Андреем мы были кардинальными противоположностями: ему нравилось пиво и баня, а мне вино и бассейн, он любил комедии, я фантастику и детективы, ему категорически не нравилась современная музыка, а я слушала трек за треком.
Эти разбежности были у нас с самого начала, но я считала, что противоположности притягиваются и умело закрывала глаза. На всё. На его нежелание помогать на кухне, убирать в доме, на отсутствие хоть какой-то помощи во время беременности. Конечно, у Адама полный штат прислуги и мыть посуду ему попросту нет необходимости, но он не упускает момента поиграть с Родионом, забрать Машу и сына на улицу, предоставив меня самой себе и дав мне возможность принять ванну или просто поспать. Конечно, всегда есть Елена Эдуардовна, но ведь так приятно, когда время с детьми проводит еще и отец.
За последние недели я привязываюсь к нему еще сильнее. Жду его возвращения с работы, нашего ужина, который уже вошел в традицию, ночных разговоров и близости, от которой импульсы удовольствия распространяются по всему телу.
Я влюбилась.
Сейчас, будучи наедине с собой, я так отчетливо это понимаю.
Потребность видеть его рядом, желание угождать, понравится, удивить, необходимость чувствовать его любовь, прикосновения, ласки, поцелуи, все это говорит только об одном: я окончательно и бесповоротно влюблена в этого мужчину и у меня нет ни единого шанса отступить. А еще я жутко привыкла к его дочери, которую уже считаю своей. Даже в разговоре я говорю не Маша, а дочь, доченька или наша Машуня. Это подсознательно присутствует в моей голове, и я удивляюсь тому, как кардинально мало времени потребовалось на то, чтобы привыкнуть к другому человеку.
Уже вторые выходные мы проводим всей семьей. Родион слишком маленький, он этого еще не понимает, а вот для Маши такие вылазки: она, братик, мама и папа, кажутся настоящим счастьем. Мы ходим в торговый центр, по магазинам, в развлекательные комплексы, на детские площадки, а в один из дней, когда Родион остался дома, и мы ушли втроем, нам с малышкой даже удалось уговорить нашего непреклонного папу на два часа в игровой комнате с другими детьми.
