На последних толчках я кричу и падаю на Руслана, зарываясь ладонями в песок и вздрагивая всем телом. Он следует за мной, рычит, что-то тихо шепчет, после чего толчки прекращаются, и мы оба изнеможенные ложимся на песок.
Когда становится холодно, мы одеваемся и поднимаемся на гору к дороге. Я бросаю последний взгляд на озеро, напитываюсь его красотой и иду к мотоциклу. Мы не разговариваем, я надеваю шлем, защиту на спину и мы добираемся домой ближе к утру. Забираемся в душевую кабинку, включаем горячую воду, Руслан подходит со спины, крепко обнимает меня за талию и прижимает к себе.
Я вдруг осознаю, что всю дорогу мы молчали, да и сейчас тишину нарушает лишь шум стекающей с душа воды.
— Я хочу, чтобы эти дни были идеальными, — шепчет Руслан, целуя меня в плечо. — Они должны остаться в нашей памяти навсегда, потому что сейчас мы оба настоящие, наши чувства обнажены до предела, — он замолкает, а я чувствую какую-то щемящую тоску, будто это должно прекратиться, и он прав — мы должна все запомнить.
— Мы обязательно запомним, — шепчу, глотая взявшиеся ниоткуда слезы.
— Я никогда такого не чувствовал, — признается он.
— Чего? — с замиранием сердца спрашиваю, хотя примерно знаю, что он скажет, ведь я чувствую то же самое.
— Желания защищать, оберегать, хотеть быть все время рядом. Я представлю, что тебя со мной нет, и мне хочется… — он замолкает, — сдохнуть.
Я закрываю глаза. Одинокая слезинка скатывается по моей щеке. Могу ли я это разрушить? Нет. Я буду бороться за свое счастье, даже если его отец против. Мы вместе будем.
Глава 41
Аня
Возвращаться в город не хочется. Мне кажется, что стоит нам приехать, как случится что-то непоправимое, но нет, мы спокойно заезжаем в город, заходим в квартиру. Я знаю, что мы не могли оставаться дольше, потому что Руслану на учебу, но эгоистично хочу вернуться и не приезжать сюда больше никогда.
Два дня проходят без происшествий, я возвращаюсь к работе над курсовыми и дипломными, а Руслан идет в университет. Иногда я чувствую, что это неправильно. Так быть не должно. Я уже давно взрослая, преподаватель, а он… он студент, который по нелепой случайности влюбился в меня. Чувство вины время от времени накатывает на меня с новой силой, особенно когда я вспоминаю о происшествии с Ваней. К счастью, он не объявляется, то ли отец Руслана и правда с ним поговорил и у него больше нет причин подавать заявление, то ли ему предложили денег и он согласился.
Я ничего не знаю, и это меня напрягает. Руслан практически ничего не говорит, да и приходит домой поздно, потому что после универа идет на подработку. Так и сегодня. Я слышу звук открываемой двери ближе к десяти вечера. Руслан стоит на пороге уставший, с небольшим рюкзаком наперевес, где у него и записи лекций и одежда для работы.
— Привет, — я подхожу к нему и обнимаю за спину, утыкаюсь носом в его грудь.
— От меня неприятно пахнет, — со смешком произносит Руслан. — Давай сначала я схожу в душ.
— Я и не заметила, — отвечаю вполне честно, потому что и правда не почувствовала ничего, настолько сильно обрадовалась тому, что Руслан вернулся домой, что его не задержали по дороге.
— Эй, — он отстраняет меня от себя и заглядывает в глаза. — Что случилось?
— Ничего.
— Ты напряжена и явно испугана. Ань, все ведь в порядке.
— Что с заявлением? — решаюсь задать вопрос, который откладывала довольно долго.
— Не имею ни малейшего понятия. Отец мне не звонил, но судя по тому, что меня не задержали и больше к матери не приходили — все отлично, папа уладил вопрос.
Руслан проходит в гостиную, бросает рюкзак в угол, садится на диван.
— Ты уверен, что все в порядке? Что, если тебя просто ищут?
— Отец не оставит все на самотек, — уверенно произносит Руслан. — Я уверен. Он может не дать денег, заставить зарабатывать самому, но за решетку он меня не отправит.
Я хочу верить, что так и есть, поэтому киваю и отправляю Руслана в душ, а сама иду разогревать ужин. От готовки меня отвлекает звонок в дверь. Вначале я дергаюсь, волнуясь, что это пришли за Русланом, но потом расслабляюсь, уверенная, что все будет в порядке, ведь и правда, не может же отец оставить сына решать проблемы с законом самостоятельно.
Открыв двери, натыкаюсь на двух мужчин в форме. Сердце уплывает куда-то в пятки, мозг напрочь отключается. Нужно, наверное, спросить, что им нужно, но я не могу. Они что-то спрашивают, а я молчу, не понимая, что происходит?
— Добрый вечер, — слышу голос Руслана позади, быстро оборачиваюсь и хочу, чтобы он ушел. Не выходил, скрылся, дал мне возможность соврать и сказать, что такого, как Руслан Жаров в этой квартире нет.
— Жаров Руслан Владиславович? — произносит один из мужчин, и я понимаю, что это не ошибка. Они пришли за ним. Не ошиблись квартирой, не пришли, потому что неподалеку произошла авария и они ищут свидетелей, им нужен именно он.
— Да.
— У нас есть ордер на ваш арест. Вы обвиняетесь в нанесении тяжких телесных повреждений гражданину…
Что они говорят дальше не слышу, подбегаю к Руслану, обвиваю его руками, не желая отпускать. Я не хочу верить, что он уйдет, что сейчас его просто заберут у меня и он больше не вернется. Нет, этого просто не может быть!
— Руслан! — я чувствую, как по моим щекам стекают слезы.
Я не в состоянии его отпустить, поэтому цепляюсь руками за рубашку, удерживая и надеясь, что над нами сжалятся.
— Гражданочка, вы должны отпустить парня с нами, — произносит кто-то сзади.
— Дайте нам две минуты, — просит Руслан и они отходят. — Аня, — он перехватывает мое лицо ладонями. — Послушай, я вернусь и все будет хорошо, ладно? Все в порядке.
Я не хочу его слушать, не могу слышать, мотаю головой и удерживаю его, как будто это что-то даст.
— Аня! — уже резче повторяет Руслан. — Послушай меня, пожалуйста. Это всего лишь следствие, отец мне обязательно поможет, слышишь? Я вернусь к тебе так быстро, что ты не успеешь заметить мое отсутствие.
Я киваю, хотя знаю, что этого не будет. Я не смогу без него ни дня, не смогу спать, есть, дышать и жить. Я знаю, что мне будет плохо, но отпускаю его, заставляю себя разжать пальцы, провожу ладонью по белой футболке, запоминая его тело и лицо. Почему-то, стоит ему переступить порог, я начинаю думать, что никогда больше его не увижу. Дверь закрывается, и я медленно сползаю по ней, падаю на пол, отрешаясь от происходящего.
Внутри все горит до такой степени, что мне трудно сделать вдох. Я прислоняюсь щекой к холодному полу, реву, как ненормальная, наверняка со стороны похожая на умалишенную, но разве это важно? Его забрали у меня. Забрали. Неважно на сколько: день, два, три, неделя, мне плохо уже сейчас. Квартира стала жутко пустой, почти стерильной до ужаса, а еще в ней стало куда холоднее и дело точно не в том, что я лежу на полу. Холод идет изнутри, от сердца, которое рвется к тому, кого у меня забрали.
