«Пожалуйста, помогите», — шепчет она, почти беззвучно шевеля губами.
— В порядке? А почему она плачет? — произношу настолько строго и грозно, насколько могу.
Девочка выглядит белой вороной рядом с этими пьянчугами. И это мне совсем не нравится. Почти уверен, что они её тут обижали. Только как ей помочь?
Рассматриваю девицу с интересом. Она… рыжая! А россыпь ярких веснушек по лицу и плечам намекает, что ими усыпано и то, что скрыто халатиком.
Так повелось, что рыжие волосы и веснушки — мой необъяснимый фетиш. В джинсах становится тесновато. Ужасно стыдно от реакции моего организма, но ничего не могу с собой поделать.
Словно прочитав мои мысли, женщина говорит:
— Нравится? Купи её!
Что? Кажется, я даже морщусь от отвращения. А пьянчужка начинает расхваливать, будто товар на рынке.
— Глянь, девка справная. А готовит как! На повариху учится в колледже! И недорого отдам! — женщина останавливается, видимо, чтобы набраться наглости озвучить сумму. — Двадцать тыщ всего!
Смотрю на неё, как на умалишённую. И мне бы вежливо отказаться, попрощаться и свалить восвояси, но… Девица — огненно-рыжая. Веснушки призывно манят заглянуть под халатик. Чёрт! Я ж за свою жизнь не пропустил ни одной рыжухи…
— Сколько ей лет? — спрашиваю враз севшим голосом и молюсь, чтобы она оказалась совершеннолетней.
— Восемнадцать! Вот сегодня как раз ейное день рожденья. Взрослая стала, можно уже. С пацанами своими наверняка давным-давно кувыркается, а уважаемым людям не даёт, нос воротит. Может, хоть вы её вразумите?
Так вот оно что! Эти уроды пытались принудить её к сексу? Грязный бомж — чистенькую белокожую девочку? Ну, мрази! Нет сомнений, что её надо вытаскивать. Может, и вправду денег дать и забрать? Если она совершеннолетняя… Фантазия тут же подсовывает такие картинки, от которых дух перехватывает.
— Паспорт покажите, как-то молодо выглядит, опасаюсь подставы. — А у самого внутренности подёргивают от желания.
— Иди принеси! — рявкает тётка. — И побыстрее. Петя, проконтролируй.
Возвращаются они довольно быстро, девочка протягивает карту. Олеся Смирнова. Баба не соврала — девчонке как раз сегодня исполняется восемнадцать.
Налички у меня с собой нет, всегда везде плачу картами. Но в пакете лежит конверт, предназначенный для учителя, продинамившего меня. Открываю его и вытягиваю оттуда десять тысяч.
— Вот, держите.
— Десятки мало! Двадцать давай!
— Больше не дам. Может, она мне не понравится, и я её вам сразу верну?
Женщина изображает мыслительную деятельность и в итоге соглашается. Десятка — огромная сумма для неё. Вот только вряд ли она пустит эти деньги на что-то хорошее.
— Забирай и проваливайте!
— Э, нет, не поведу же я её по двору в таком виде. Иди-ка ты, Олеся, переоденься во что-то приличное.
Бомж, наконец, отпускает девчонку, она тут же скрывается в квартире, женщина идёт за ней следом и кричит:
— Олеська, и не вздумай дурить! Собирайся, давай!
Проходит немного времени, и девушка, переодетая в джинсы и футболку, выскакивает из квартиры с небольшим рюкзаком.
Даже в сказках благородные рыцари спасают принцесс из лап Змея Горыныча или другой нечисти не безвозмездно, а за полцарства. Я — не рыцарь и совсем не благородный. Да и Олеся — не принцесса, нет у неё ни царства, ни полцарства. Зато есть веснушки, которые сводят меня с ума. И я непременно возьму свою маленькую благодарность за спасение её из лап пьяных отморозков.
Но лучшая часть меня убеждает не торопиться и напоминает, что у девчонки сегодня день рождения. И неплохо было бы организовать ей праздник. Вряд ли в том притоне она видела что-то хорошее.
Олеся устраивается на пассажирском сидении, на меня не смотрит. Рюкзак кладёт на колени, крепко вцепившись в него руками. Боится меня? Напрасно, я девочек не обижаю, а тем более рыжих.
— Ну что, Лисичка, поехали праздновать?
Наконец поворачивается ко мне, на лице написано удивление.
— Что праздновать?
— У тебя сегодня днюха, я же правильно понял?
— Вообще, да.
— Ты какую больше кухню любишь — европейскую, китайскую, японскую…?
— Мне без разницы.
— Окей, выберу по своему вкусу.
Везу Олесю в ресторан, где сам бывал уже несколько раз. Тут чисто, неплохая кухня и довольно шустрое обслуживание. Она устраивается на диванчике напротив меня. Рядом с ней стоит рюкзак, оставлять его в машине наотрез отказалась. Что у неё там за драгоценности такие?
Рыжуха, на удивление, не теряется, а показывает хорошие знания блюд и их состава, когда мы делаем заказ. Поначалу думаю, что она тут частый гость. Но потом вспоминаю, что она — будущая повариха, скорее всего, потому и знает все эти блюда.
Сейчас она уже не кажется мне малолеткой — просто очень симпатичная молоденькая девушка. Однако всё равно я предпочитаю женщин постарше и поопытнее, с молодняком связываться не люблю — слишком много геморроя. Вот и эта девица сидит какая-то замороченная, словно Царевна Несмеяна.
— Лисичка, ты правда учишься на повариху?
— Не совсем, я хочу быть кондитером. Сладости делают людей счастливыми. А я хочу нести людям радость, раскрашивать их жизнь яркими красками. Чтобы они смотрели на мои торты и улыбались.
Забавная. Наверное, ей ещё по-детски невдомёк, что многие взрослые женщины и мужчины не употребляют кондитерские изделия — берегут фигуру или не могут себе позволить сладости из-за болезни.
— А как же те, у кого диабет?
— Для них вместо сахара можно использовать заменители или мёд. Есть немало рецептов тортов, где почти нет муки. Так что всё возможно — было бы желание и деньги.
— Ты бы хотела иметь много денег?
— Конечно, кто ж этого не хочет?
— И на что бы ты их потратила?
— Всё зависит от того, сколько это — много. Вот вы матери моей десять тысяч дали. Это — много. Если бы они у меня были, я бы накупила ингредиентов и стала экспериментировать с рецептами. Мы в колледже, конечно, практикуемся, но там нам многого не выдают, а своих денег, чтобы купить недостающее, у меня нет. Приходится смотреть, что делают другие. Сто тысяч — совсем много, на них можно было бы попробовать открыть собственное дело, купить хорошую плиту и печь торты на заказ.
Складно и сладко рассуждает. Неглупая девочка и увлечённая. Наверное, если бы ей посчастливилось родиться в нормальной семье, то могла бы многого достичь.
— Я выйду в туалет, — выбирается из-за стола, едва закончив есть, и тянет за собой рюкзачок. Интересно, что в нём такого ценного? Хотя, может, там всего лишь гигиенические принадлежности, которые стесняется светить, направляясь в уборную.
