Агата загадочно улыбнулась.
– И хорошо, – кивнула бабушка, уйдя от ответа. – Тебе сейчас позитивные эмоции лишними не будут, а влюбленность – это всегда приток эндорфинов в кровь.
– Да какая влюбленность? Мы просто приятели! – возмутилась я.
– Как скажешь, Викуля, – покладисто согласилась она. – Мы с твоим дедушкой тоже были просто приятелями. Долгое время так приятельствовали, пока в ЗАГС не заглянули и Шурика не прижили.
– Ба!
Мы еще немного поговорили, тепло обнялись, пока зашедший врач не напомнил мне, что Агату готовят к перелету и вообще пора бы и честь знать. И так все возможные медицинские протоколы нарушила.
– Я прилечу сразу же, как только смогу, – пообещала я бабушке. – И звонить буду.
– Хорошо, Викуля, не переживай. Если богу угодно, то я еще потопчу эту землю.
У порога я остановилась. А ведь самое главное и не сказала. Мы очень часто упускаем эти слова за обыденностью, считаем, что еще найдется время для признаний. А оно как-то слишком резко обрывается, лишая нас такой возможности.
– Я люблю тебя, – призналась бабушке, насилу справившись с комом в горле. – Ты если там свет белый увидишь, тот, который в конце туннеля, то не иди на него, хорошо? Возвращайся ко мне.
Агата зажмурилась на мгновение, а потом улыбнулась, не став скрывать слезы.
– И я тебя очень люблю, девочка, – сдавленным от чувств голосом ответила она под писк приборов.
А мне большего на данный момент и не надо было, лишь подтверждение, что имеется человек, который меня любит. Без условностей, а просто такую, какая есть. Ради этой невидимой, но крепкой ниточки связи я смогу любые горы свернуть и все выдержу.
– Так, хватит, – скомандовал врач, прогоняя меня в коридор. – Только повторного приступа после вашей драмы не хватало. Не волнуйте мне пациентку, Виктория.
– Простите.
Переживать за бабушку я не перестала, а вот страхи гнала от себя подальше, настроившись на позитивный исход операции. Единственно возможный исход.
В холле больницы меня встретил Егор. Вот такое вот почти что дежавю.
– Вика, – кивнул мужчина вместо приветствия.
– Неужели опять консультировал? – прищурилась я.
– Нет, на этот раз я намеренно следил за тобой.
ГЛАВА 16
– Погоди, Вика! – кричал Егор. – Да стой ты, малохольная!
Ага, вот прямо спешу и падаю.
Я улепетывала от Измайлова со всех ног. Какие разговоры могут быть с тем, кто открыто признается в слежке за тобой?
И точно сглазила, как по заказу. Вот вроде я несла свою тушку подальше от этого маньячины, а вот уже растянулась в снегу.
Ну надо же! Раскатанный лед за ночь припорошило, а я и не заметила, угодив в ловушку.
– Ты как? – навис надо мной Егор. – Не сильно ушиблась?
Я было дернулась от него, когда мужчина протянул руки, но позволила ему помочь мне подняться.
«Уже никто никуда не спешит, Вика. Не быть тебе спринтером, – гаденько заметил внутренний голос. – Поздно рыпаться».
По всему, разговора было не избежать, хотя такие перспективы ощущались мною как удавка на шее.
– Чего тебе надо, Измайлов, а? – не слишком-то дружелюбно начала я.
Егор старательно чистил мой пуховик от снега.
– Наш последний разговор прошел совершенно не так, как я хотел, – скривился мужчина. – Поэтому предлагаю засесть в уютном кафе и начать с отправной точки. Я и машину припарковал совсем недалеко отсюда, пойдем?
– Никуда я с тобой не пойду, – отказала ему. – Все, что хотел, ты сказал в прошлый раз, не стоит повторений.
– Я был несколько груб, – признал Егор, хотя я видела, что мое упрямство его разозлило. – Неужели ты не можешь сделать скидку, что я оказался совершенно неготовым к твоей новости о предстоящем браке?
– Ключевое слово здесь, Измайлов, был, – поджала губы я. – В последнее время у меня много «бывших». Бывший муж, бывшая сестра, бывшая мать, вот и бывший друг тоже.
– Ты не посмеешь вот так просто вышвырнуть меня из своей жизни, – сверкнул глазами Егор. – Нас слишком многое связывает, Вика!
На такое заявление мне осталось только сокрушенно головой покачать. Похоже, я совершенно не знала своего «друга», и это откровение вызывало жуть.
– Вот знаешь, я одного не понимаю. Чего тебе от меня на самом деле нужно, Измайлов? – устало выдохнула я.
Это была ужасно напряженная неделя: потрясение за потрясением. Когда уже лимит гадостей от судьбы будет исчерпан и сколько еще испытаний я выдержу прежде, чем по-настоящему сломаться?
Егор расправил плечи, вздернул подбородок, обвел меня с ног и до макушки цепким взглядом, от которого мурашки пошли по позвоночнику, и…
– Разве это до сих пор не ясно? – хмыкнул мужчина. – Тебя, Вика.
Прозвучало ужасно пафосно на самом деле. И наверняка Егор ожидал какой-то иной реакции, ну а меня неожиданно разобрал смех.
– Смешно тебе? – вдруг взревел Измайлов, схватил меня за плечи и хорошенько встряхнул. Так что даже зубы клацнули.
Смех застрял в горле и оборвался на хриплой ноте.
Честно признаться, в этот момент я испугалась Егора. Впервые в жизни, наверное.
И пусть мы были на улице. Казалось бы, не совсем наедине. Но от больницы я уже отбежала, а по парку никто не прогуливался. Да и откликнется ли кто-то, позови я сейчас на помощь? Сомнительно. Даже если «пожар» кричать буду.
– А измены будущего мужа ты тоже будешь безропотно проглатывать, как и похождения Зайцева? – склонил голову набок мужчина.
– Что ты имеешь в виду? – В груди зародилось плохое предчувствие, и оно меня не обмануло.
– Не прошел твой жених тест на измену. Ты же своими глазами Катьку видела. Тоже смешно было?
– Какую Катьку? – похолодела я.
– Беленко, старшую сестру Ритки, моей медсестры, – хмыкнул Измайлов, глянув на меня с превосходством. – Она мне задолжала. Вот и вернула услугу за услугу.
Девушка, что была сегодня с Демьяном, мне не представилась, но что-то подсказывало: та самая Беленко и есть. Недаром она мне мутной показалась, подосланная…
– Ты на себя многое взял, Егор. Не кажется тебе? – спросила я и тут же поморщилась: мужская хватка становилась болезненной. – Кто ты такой, чтобы какие-то там тесты людям устраивать? Примерил на себя роль бога, что ли? А потянешь?
– Я тот, кто способен уберечь тебя от ошибок и ненужной боли, Вика, – сказал он. – Каково тебе было узнать, что Зайцев волочился за каждой юбкой? Слабый он был, падок на искушения. И Власов такой же.
