Сначала диббучка будет дуться. Ненавидеть его, пытаться мстить. Но быстро поймет, что упрямство приводит только к долгим часам одиночества и безделья. А маленькие шажки навстречу с ее стороны щедро вознаграждаются изысканным ужином или интересной книгой.
Это неспортивно и, будем честны, довольно подло. Сам Анри всегда считал подобный подход уделом неудачников. И даже, пожалуй, слегка презирал тех, кто неспособен добиться от женщины взаимности иначе, чем силой.
Но ставки слишком высоки. Он не может рисковать.
Хочет Даяна Эгмонт этого или нет. она полюбит его. Жарко, искренне и всем сердцем. Так же сильно, как сейчас ненавидит…
Глава 30. Погоня
Это очень странная поездка. Я чувствую себя поп-звездой, которой случайно довелось попасть в российскую глубинку. Меня подкармливают, окружают трогательной заботой и разве что в рот не заглядывают.
Так и возгордиться недолго.
Моих новых знакомых можно понять. Они живут в жестком классовом обществе с почти отсутствующим социальным лифтом. Родившийся в семье крестьянина будет вкалывать на полях и ухаживать за скотиной, как это делали его прадеды. Сын горшечника может стать кожевником, но целителем уже навряд ли.
Я для этих людей — воплощение не существующей в этом мире американской мечты. Доказательство, что все возможно, надо только захотеть.
Мне немного совестно перед ними. Я-то знаю насколько на самом деле моя история далека от сказки про умненькую трудолюбивую Золушку.
Так и тянет открыть людям глаза. Но имею ли я право отбирать у них надежду?
Людям нужны вдохновляющие примеры. Чтобы не бояться мечтать и рисковать. Жесткая социальная структура Эндалии давно подгнила изнутри, любой сильный пинок разломает ее в щепки.
Поезд ползет, останавливаясь на каждом полустанке. Кто-то сходит, подсаживаются новые пассажиры. За окном медленно вечереет.
Уже сильно за полночь, когда мы прибываем в Ларуссу — крупный город, размерами почти сравнимый с Арсом. Ажиотаж вокруг моей персоны поутих, и я клюю носом у окна.
Ощущение опасности накрывает внезапно и резко, без видимых причин. Вздрагиваю и озираюсь, пытаясь понять, что именно вырвало меня из дремы, но в вагоне все спокойно. Утомившиеся от долгого путешествия, пассажиры похрапывают на лавках. Где-то на другом конце хнычет ребенок.
Ложная тревога?
Уже успокоившись перевожу взгляд за стекло на залитый светом фонарей перрон, и по спине пробегают ледяные мурашки страха. Это же…
Будь я проклята, если это не подручные Аншлера!
Они движутся к поезду от здания вокзала бодрой рысью. Впереди вышагивает секретарь — я прекрасно запомнила его еще по яхте. За ним те самые “двое из ларца, одинаковы с лица”. И еще целый отряд парней габаритами поменьше в форменных куртках.
Откуда они здесь?!
В памяти тут же всплывает дирижабль, и мне хочется побиться головой о стекло. Можно было предвидеть, что миллиардер не позволит мне уйти.
Вскакиваю.
— За мной гонятся! Берт! — трясу за плечо того самого здоровяка, что выбил мне местечко у окна. — Нужна твоя помощь! Срочно!
Когда люди Аншлера поднимаются в вагон третьего класса, меня в нем уже нет. Я на четвереньках ползу под стоящим на соседних путях товарным составом, пачкая в дегте и без того немного потрепанное приключениями платье.
Впрочем, если машинисту товарняка приспичит тронуться именно в этот момент платье станет наименьшей из моих проблем.
Уф-ф-ф… пронесло.
Осторожно выпрямляюсь и пытаюсь рассмотреть сквозь зазор между вагонами, что происходит в пассажирском поезде. Один из людей Аншлера о чем-то оживленно беседует с проводником. Остальные в вагоне — опрашивают пассажиров.
Только бы работяги не подвели!
Проводник меня запомнил, слишком уж я выделяюсь на фоне обычных пассажиров третьего класса. И он наверняка поклянется, что леди Эгмонт с поезда не сходила.
Дальше все зависит от того, сумеют ли мои новые знакомые достаточно убедительно соврать. Так, чтобы люди Аншлера поверили — я сошла еще две станции назад на безымянном полустанке.
Если мне повезет, ищейка миллиардера не будут слишком дотошными. Поверят, что проводник просто прозевал мой уход, и помчаться к тому полустанку — расспрашивать жителей окрестных деревень. А я вернусь в вагон так же как ушла — через окно. Берт обещал, что втянет меня обратно…
Пока остается сжимать кулаки и ждать.
Вокзал безлюден и тих, лишь желтые круги света под фонарями. За спиной в ночном поле поют сверчки. Я жду.
Жду, жду… Но люди Аншлера все не выходят. Они что — ехать до Арса собрались?!
Наконец, по лестнице спускается сначала один, потом другой громила. Последним выпрыгивает секретарь. Но вместо того, чтобы поспешить к дирижаблю, они принимаются спорить, ожесточенно жестикулируя. Секретарь показывает на поезд, один из громил настойчиво машет куда-то в сторону. До меня долетают лишь обрывки реплик, но и без того ясно, что мнения где меня следует искать разошлись. Секретарь уверен, что я прячусь где-то в поезде, громила предлагает проверить названный пассажирами полустанок.
Время идет. Я нервно кусаю пальцы и жду. Ларусса — крупный город, стоянка в ней длиться целых двадцать минут. И эти минуты подходят к концу.
Наконец, команда Аншлера принимает соломоново решение. Половина отряда возвращается в вагон, вторая бодрой колонной топает к вокзалу. Поезд издает предупредительный гудок и медленно трогается, постепенно набирая ход.
Провожаю его тоскливым взглядом.
Итак, я застряла где-то на полпути между столицей и домом. Без денег, без билетов, в грязном платье. Спасибо, что хоть метрика с собой.
И что мне, простите, делать?
***
Появляться на вокзале я побаиваюсь — вдруг там остался кто-то из людей Аншлера. Идти ночью в незнакомый город неразумно, поэтому я просто устраиваюсь на насыпи за товарняком, не заботясь о чистоте платья — ему уже не помочь.
О том, чтобы заснуть не может быть и речи. Во-первых, холодно. Во-вторых, я до сих пор на нервах.
Но, как известно, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Вот этим и займемся.
К моменту, как часы над вокзалом бьют три ночи, у меня готов план. Поднимаюсь с насыпи, отряхиваю как могу юбку. И направляюсь в обход товарняка.
Для начала найду начальника вокзала, покажу свой билет и скажу, что вышла погулять, споткнулась, упала, потеряла сознание, очнулась — гипс…
Тьфу ты! Про гипс из другой истории. Короче, очнулась, а поезд ушел.
Да, легенда звучит малость бредово, но по моим наблюдениям мужчины в этом мире редко признают за женщинами право на мозг. Так что если рыдать и лепетать поубедительнее, прокатит.
