– Успокой тасгара, я не хочу вредить твоему питомцу, – велит он спокойно. Но в глазах плещется тёмное пламя, красноречиво показывая, что до спокойствия там ой как далеко.
Ненавижу этот его тон. Ненавижу то, что мне хочется его сразу же послушаться. Выдрессировал гад.
– Что вы здесь делаете? – зло интересуюсь у своего бывшего наставника. – Как защита дворца вас пропустила?
– Я на всякий случай оставил себе лазейку в сети, когда у меня была такая возможность, – как ни в чём не бывало признаётся он, медленно приближаясь. Подкрадываясь почти. – Убери щиты, Талли. Если бы я хотел причинить тебе вред, то давно бы уже это сделал. К тому же…
Он нарочито медленно чертит в воздухе незнакомое мне заклинание, и я чувствую, как нагревается парочка моих амулетов.
– Ты их всё же носишь, – дёргает уголком рта в ироничной улыбке Синн. – Я рад этому.
Сцепив зубы, я сминаю щиты. Они для него всё равно не помеха, тут я сама виновата – слишком доверяла. Да и не верю я, что этот оборотень желает мне зла. А вот получить меня себе очень даже желает. Но мы это уже проходили. Быть пешкой в его умелых руках мне не понравилось.
– Шай, фу! – командую тасгару и неохотно прибавляю: – Свой.
Я о жутике своём забочусь. Только и всего.
В глазах оборотня мелькает одобрительный огонёк. Мой, хоть и маленький ещё, но уже очень грозный защитник ещё секунду оценивает слишком серьёзного для него противника, а потом усаживается мне на ноги, как он любит. И хвостом обвивает, всем видом показывая, что я лично его хозяйка. Любимая и неприкосновенная.
Сложив руки на груди, напоминаю холодно.
– Я не услышала ответа на первый мой вопрос. Что вы здесь делаете?
– Нам нужно поговорить, Талли, – вздыхает Синн, останавливаясь всего в паре шагов. Всматривается в моё лицо, хмурится.
– Ночью в моих личных покоях? – уточняю, не пряча сарказма.
– Ты в очередной раз отказала мне в личной встрече.
О-о-очень веский аргумент. Убойный, просто.
– И вы решили устроить её против моей воли, – понимающе киваю. Хмыкаю язвительно, чтобы спрятать горечь. Только, видимо, не очень получается.
– Талли, прекрати это! – Синн резко подступает ближе, не обращая внимания на недовольство тасгара. Нависает надо мной, давя своей аурой и буравя пылающим взором. – Ты очень демонстративно показала мне свою позицию…
– Видимо недостаточно, – перебиваю его резко, непроизвольно морщась от подступающей головной боли.
Устала я страшно. Хочется уже просто лечь и не шевелиться. Уснуть, наконец. А он… вот зачем он пришёл? Зачем снова заставляет… чувствовать?
– Магистр Синн, я прошу вас немедленно удалиться из моих покоев! Я не хочу сейчас с вами разговаривать! Мой рабочий день уже закончился, – чеканю твёрдо, надеясь, что всё-таки избавлюсь от него.
Пару секунд мы меряемся злыми взглядами, и мне уже начинает казаться, что не отступит сейчас, но Синн умудряется удивить, когда его выражение смягчается, становясь сочувственным. Мягким. Мне даже сожаление в его глазах чудится.
– Хорошо, Талли, – кивает он. – Я сейчас уйду. Но только после того, как кое-что сделаю.
И не успеваю я даже глазом моргнуть, как внезапно оказываюсь прижата к его телу, а уже в следующий миг Синн рычит Шаю, вскинувшемуся отвоёвывать похищенную из-под его защиты хозяйку:
– Сидеть, щенок! Моя! – и столько силы вкладывает в свой голос, что бедняжка тасгарёныш, припадает к земле, жалобно скуля.
Именно это и приводит меня в чувство. Да что он себе позволяет?! Да как он смеет?!!
– Отпустите немедленно!!! – рявкаю, пытаясь вырваться. Но он вмиг пресекает все мои трепыхания, скручивая, как младенца беспомощного, стальным захватом своих рук, притягивая ещё ближе.
– Отпущу. Обязательно, – обещает хрипло, прежде чем прижаться губами к моему рту. Жадно, сладко, голодно. Вышибая почву из-под ног, ошеломляя забытым ощущением своей власти надо мной. Творя безумие с моим уставшим сознанием. Ненавижу его! Ненавижу! И так безумно хочу!
Я ведь запретила себе его! Запретила вспоминать его поцелуи и прикосновения столь желанных рук. Запретила! И ничего с тех пор не изменилось. И не изменится! Но всё это теряет значение, растворяется в мареве проснувшейся страсти, в наслаждении от нашей близости. Я потом оттолкну. Потом… буду ругать себя последними словами. А сейчас… Он снова застал меня врасплох.
– Упрямая, сладкая моя девочка, – бормочет гад бессовестный, осыпая моё лицо быстрыми поцелуями. Больше не держит мои руки, и я хватаюсь за широкие плечи. Чтобы оттолкнуть, да-да. Но пальцы почему-то лишь сминают чёрную ткань кителя.
– Не ваша! – выдыхаю упрямо.
– Колючка! – он обхватывает моё лицо ладонями. – Посмотри, до чего себя довела! На ногах еле стоишь.
– Это вы виноваты! Я спать собиралась, а не с вами разговаривать, – огрызаюсь беспомощно, помимо воли наслаждаясь исцеляющим потоком его магии. И так хочется стечь блаженной лужицей на пол, когда болезненного давящее напряжение сменяется обычной сонливостью. У меня едва получается сдержать зевок. А голова сама собой опускается на мужское плечо.
Тихо рыкнув, Синн подхватывает меня на руки, снова целуя, не позволяя прийти в себя, не давая возможности осознать происходящее. И несёт в спальню.
Нет! А вот туда не надо! Глупости это.
– Тихо! – рычит раздражённо. – Помогу всего лишь, пока не слегла от истощения.
– Вы мне больше не миантор, чтобы лечить.
– Я тебе гораздо больше чем миантор, – Синн толкает плечом дверь и, переступив порог, сразу же направляется к кровати.
– Это кто же? – уточняю подозрительно.
– Муж будущий, – сообщает веско, укладывая на покрывало.
– Ха! Не дождётесь, – фыркаю зло.
– Дождусь, я терпеливый, – и столько в нём уверенности, что я от негодования даже просыпаюсь почти.
Но на лоб мне ложится горячая ладонь, возвращая ощущение покоя. Это всё его штучки. Именно поэтому мне нельзя его к себе подпускать. Слишком уж отчётливо я помню, как хорошо в его руках. Зато потом больно.
– Я завтра приду к тебе, как поговоришь с Хатрилом, – выдаёт мне непререкаемым тоном. Всё-то он знает. – Ты меня примешь и выслушаешь. Это касается заговора против тебя. У меня появились новые сведения. Это важно, Талли.
– Что за сведения? – мне бы глаза разлепить и посмотреть ему в лицо.
– Завтра узнаешь. И я больше не позволю тебе от меня бегать. А сейчас спи, колючка.
Стоит ли удивляться, что в сон моё сознание проваливается почти мгновенно.
А просыпаюсь я, как обычно, на рассвете. И первые пару минут просто лежу, сонно таращась на расписной потолок. Как ни странно, чувствую себя на удивление бодрой и отдохнувшей. Мне, кажется, даже ничего не снилось. Ни безумный король, ни бледный хмурый брат, взирающий на меня с осуждением, ни Синн… Синн. Мысленно споткнувшись об это имя, я резко подрываюсь, садясь на кровати. Он на самом деле приходил ко мне ночью? Приходил…
