Я видела перед собой теплый взгляд полный боли, до меня туго доходил смысл сказанных слов, слов, каждое из которых лишало меня возможности дышать.
– Что … прости? Нил … я не …понимаю. Н..ил, – меня начало трясти, я начала цепляться за него руками. – Умираешь? И ничего … нельзя сделать? Купить новый орган, пригласить лучших специалистов, найти донора? Я не верю! Нет! Скажи мне, что есть надежда! Хотя бы мизерная! – прокричала я, с ужасом замечая, как темнеет и раскалывается вокруг меня этот мир.
– У меня нет шансов, – покачал он головой. – К сожалению, за деньги не всё можно купить. Кира, ты не должна так убиваться. Я жил тобой, но я думал, что твоя любовь к Эйдану не даст тебе привязаться ко мне слишком сильно. Кира, мне и так невыносимо, прошу только не плачь. Я не хочу, чтобы ты страдала.
Но меня уже … РАЗДАВИЛО.
Когда ты хоронишь внезапно погибшего своего любимого парня – это боль, которая взорвалась в тебе внезапно, она долго и постепенно утихает, оставляя шрамы, ты не был к ней готов, но и изменить уже ничего не можешь. Но когда … твой любимый мужчина говорит тебе в глаза, что он скоро умрёт, когда он хочет с тобой попрощаться … до того, как уйдет.
Как это можно принять? Эту боль твоё сердце не способно вынести, это чудовищное, умертвляющее ощущение.
– Сколько? – выдавила я сквозь слёзы.
– Мне говорили, что я должен был умереть ещё месяц назад. Поэтому скоро, часы, может быть дни. Но я хочу, чтобы ты уехала сегодня, ты не должна этого видеть. Ко мне приедут родные, поэтому меня будет кому держать за руку. Если я буду видеть твои мучения, мне будет сложнее уходить. Боже, Кира, прости меня, – задохнулся он от гложущей его боли. Ему было тяжелее.
– А ты … думаешь, что я не буду … что там в стороне меня это не коснётся? – боль уже раздирала меня на куски. – Нил, … боже Нил! Я думала, что наконец встретила своего мужчину, что мы проживём долгую счастливую жизнь вместе, воспитаем детей, и не разнимая рук состаримся. Ты мой мужчина, мой любимый мужчина, лучшее, что было со мной в этой жизни. Как я могу не мучиться? Я не хочу жить…
Нил как подкошенный упал передо мной на колени:
– Кира, не надо. Ты мой последний лучик света, моя любимая девочка, я умру с твоим именем. …. Прошу сделай мне подарок на прощание – не заливай моё последнее пребывание здесь слезами, – он даже попытался улыбнуться.
– Мне … нужно кое-что сделать, – это был не мой голос, вернее мой, но из него исчезла вся жизнь. Я поплелась к дому, как зомби, не оглядываясь. Словно здесь я находилась уже частично. Нил не пошел за мной. Я взяла телефон и набрала номер Натана.
– Ты всё ещё в Сиэтле?
– Да. Кира, всё в порядке? – Натан тоже мог меня чувствовать, он тут же по голосу уловил неладное, встревожившись.
– Немедленно приезжай.
Затем я просто пошла к детям. Меня не заботило, что я заплакана, растрёпана и убита горем, что я пугаю их своим видом. Меня сейчас волновало не это.
– Мэтью, сейчас приедет ваш отец, и вы поедете с ним.
– Что стряслось? – Мэтт побледнел за две секунды. – Кира? … Мам?
– Нил … смертельно болен. Он попрощался, … потому что умирает. … Ваш отец хоть и сволочь, но он не даст вас в обиду. Вам нужно тоже … тоже попро…щаться. Я не знаю как… господи…
Что дальше говорил мне Мэтт я уже не слышала. Не могла воспринимать.
– Она сошла с ума! – моё сознание выхватило фразу моего старшего сына, когда он увидел вошедшего Натана. – Учти, мы никуда с тобой не поедем придурок!
Натан и сам выглядел растерянным, его синие глаза смотрели на меня почти с ужасом.
– Тебе б ещё в руки косу…, – протянул он, но Мэтт вдруг резко толкнул его локтем. – Кира, что происходит? – потребовал Натан.
– Натан – они твои дети, – выдавила я тупо и безжизненно, – Позаботься о них.
– Теперь ты отдаёшь мне детей? – теперь Натан был в шоке. – Мэтт? – повернулся он к сыну за объяснениями.
– Я ничего толком не понял. Кажется, Нил умирает. Просто какой-то полный бред!
– Мэтт возьми Джери, выйдете отсюда, – скомандовал тогда Натан. – Мне нужно добиться от вашей матери вразумительных ответов.
Натан схватил меня за плечи и встряхнул. – Что ты задумала? Кира! Посмотри на меня! Что ты, мать твою, такое задумала?!
– Я люблю его. Я должна быть с ним. Он сказал, … что надежды нет.
– Сочувствую, – проскрежетал зубами Натан, как обычно, когда разговор заходил о Ниле. – Но с таким лицом как у тебя только в гроб ложатся. Я спрашиваю, что ты задумала?
– Оставь меня. Уходи.
– Нет, у тебя вид сумасшедшей, Кира!
У меня откуда-то ещё взялись силы. Состояние аффекта. Натан перелетел через всю детскую. И я побежала. … А потом заперлась в ванной. Мне действительно хотелось умереть. Раньше Нила. И в этой ванной было столько способов это сделать. Мой пистолет, лезвия, вода, ток, даже аптечка. Выбор. Огромный выбор вариантов, как покончить с этой чудовищной болью.
– Кира, возьми себя в руки. Не дури. Открой дверь, – первым постучал Натан.
– Убирайся! – огрызнулась я. Он говорил, говорил. Но моё сознание снова отстранилось.
Затем за дверью раздался голос Нила. Он был спокоен, печален, и, как всегда, подбирал самые веские аргументы:
– Кира, у тебя есть маленький сын, которому ты нужна. У Джери и Мэтта есть сильная и любящая мать, которая не оставит их никогда и ни при каких обстоятельствах. Сейчас ты вытрешь слёзы и выйдешь оттуда. Ради меня.
– Это они сильные, а не я. Они Прайсы, они не пропадут. А я останусь с тобой Нил! Ты не можешь гнать меня! Если ещё хоть кто-то притронется к этой двери – я выстрелю! Просто себе в сердце!
Удивительно, но на какое-то время с той стороны всё стихло. Меня оставили в покое. Но меня взяли в плен мои воспоминания: как я хоронила Маркуса, как потеряла родителей, как думала, что мой муж погиб, как отказалась от Эйдана. Но все эти потери привели меня к Нилу, встреча с которым стоила пережитой боли. И вот теперь … его у меня отнимает сила, против которой я не могу противостоять.
Я плакала пока у меня не начала кружиться голова и не опухли глаза.
Но когда я услышала за дверью этот голос… этот голос…притягивающий мою душу…
– Кира, ты ведь бывший коп, у тебя прекрасная реакция, если бы тебе было нужно умереть – ты давно бы это уже сделала. Ты не хочешь этого, сейчас ты борешься с безысходностью за жизнь, тебя убивают твои эмоции. Ты прекрасно знаешь, что смерть, это ещё не самое худшее. Давай поговорим. Нам давно пора это сделать. Открой мне.
«Каким образом он оказался в доме Нила? Зачем Нил позволил?»
ЕГО … я впустила. Не потому, что его голос был таким бархатным и повелевающим, так неожиданно появившись здесь, не потому что я болела нездоровой любовью к нему, а потому что он был единственный, кто знал меня в этом мире настоящую – Эйдан Прайс.
