– То, что есть у меня и чего нет у других – это душа Эйдана Прайса? – тихо уточнила я. – Ты владеешь империей – я владею твоей душой?
– Да.
– Так почему ты решил, что твоя любимая женщина должна стать тебе покорной?
– Без свидетелей ты можешь спорить со мной сколько тебе влезет, но делать ты будешь так, как я тебе скажу. Потому что я умею трезво мыслить, а ты нет. Потому что я ответственен и лучше организован. Потому что ты думаешь эмоциями, а я логикой. Потому что я мужчина и лидер по натуре. Потому что только тебе я прощаю боль, которую ты позволяешь мне причинять. Потому что я честен с тобой, и ты должна это признать. Я бы мог придумать и разыграть любую выдуманную правду, сказать, например, что я приказал залить бетоном моего конкурента, что у меня есть внебрачная дочь в резервации, или что я упёк влюблённую в меня девушку в психушку, много чего. Но я решил сказать тебе правду! Хотя прекрасно понимал, как ты отреагируешь!
– Между прочим, я тоже ответственна и мыслю логически! Я работала в полиции, а в академии мне дали отличную характеристику! – уязвлено возмутилась я.
– Да, конечно, ты мыслишь особой женской логикой, – издевательски протянул Эйдан. – У женщин прекрасно развита интуиции не спорю, но, когда дело доходит до эмоций – срабатывает большой красный рубильник. Я бы лично не брал женщин на службу, ни в полицию, ни в армию.
– Как же я забыла ты ж ещё и дискриминатор женских прав! Конечно, женщины могут работать, только прислуживая мужчинам! Какой ярый сторонник патриархата, да на твоём уровне один ты и властвуешь! Но позволь тебе напомнить о нападении на особняк. Кто тогда спас ваши задницы? – пока мы бросались пылкими речами, каким-то образом, мы оказались рядом, лицом к лицу, лежа на кровати. И я так была возмущена его позицией превосходства, что в порыве эмоций толкнула его в грудь – он поймал меня за руки, завёл их мне за спину, прижал к себе.
– Так ты оказывается не против похвастать своими навыками да? – улыбнулся он. – Я никогда не забуду тот день и состояние своего шока, когда увидел, как ты уложила того поддонка махнув своей изящной ножкой и ручкой.
– Ты специально увел меня от темы, да? – прошипела я. Ко мне вернулись мои осатаневшие эмоции.
– Ага, – и он сделал то, чему мне было сложно противиться. Что всегда срабатывало. Что не могло его обмануть. Он поцеловал меня. Сначала я обиженно отказывалась принимать это выражение чувств, а потом сдалась. Потому что Эйдан действительно целовался как любящий мужчина и моё собственное чувство откликнулось. Пусть я была зла и расстроена, но оно никуда не делось. Я продолжала любить этого человека.
Но моей силы воли хватило, чтобы на поцелуях и остановиться.
– Мне нравится целоваться с тобой Эйдан, ты это знаешь, поэтому и пользуешься как последним средством. Но спать мы сегодня будем в разных местах. Иди в другую каюту или наверх, или может быть в трюм если ты возишь свой притон с собой. Мне нужно разобраться в себе, – отрезала я без всякой жалости. Жалко мне сейчас было только себя.
Он умел так красноречиво тяжело вздыхать. А выражение этих глаз могло заставить вздрогнуть даже каменное сердце.
– На этой яхте только ты и я Кира, – тихо и сдержанно произнес он и вышел.
Не могу сказать, что это был сон, скорее я проворочалась всю ночь от мысленной лихорадки и нервной чесотки, после чего сползла с кровати, ещё более уставшей и разбитой чем была накануне. И то, как я выгляжу меня абсолютно не волновало. Но когда я поднялась на палубу – меня ожидал очередной шок. На столике, за которым сидел Эйдан – стоял сваренный свежий кофе и готовый завтрак.
– Ты …, – стою и озираюсь по сторонам как потерянная. – Тебе что ресторатора сюда на вертолёте доставили? Ну не русалки же…
Грустные медово-зелёные глаза смотрят на меня долгим выразительным взглядом:
– И тебе привет. Не думай, что я совершил подвиг по большому случаю, – ответил он, и по его тону мне тяжело понять его настроение. – Я не безрукий Кира, и не безнадёжный. Я способен сделать бутерброд. Когда я выхожу на яхте один я как-то справляюсь без прислуги. … Это не та проблема.
Ясно, он уже не просто нервничает – Эйдан в ужасе. И он тоже не спал. А это не первая чашка кофе, которую он пьёт. Его выдаёт подрагивающая верхняя губа и пальцы.
«Кто сказал, что будет просто? У нас и прошлые попытки висели на раскалённом пределе, а после этих откровений я вообще не представляю до чего мы дойдём».
– Просто я удивлена, в хорошем смысле этого слова, – напряжение ощущается в каждом движении. Он смотрит как я наливаю себе кофе, как кусаю бутерброд. Меня это раздражает. То, как он смотрит. С ожиданием неизбежного. И тем не менее я хочу, чтобы он был рядом. Ситуация подвешена и неоднозначна, и мы оба это ощущаем.
– Разобралась … с мыслями? – Эйдан не выдерживает первым. Я вижу, что он хочет прикоснуться ко мне, но одёргивает себя, потому что не знает, как ему вести себя со мной.
– Сложно … сказать, как сложится, – мы пытаемся решить, как жить дальше, и почему в этот тягостный в нашей жизни момент вокруг, как назло, такая прекрасная солнечная погода? – Я … хотела спросить у тебя Эйдан. Под этим «принадлежать тебе полностью, слушаться» – подразумевается, что ты тоже будешь исполнять мои пожелания?
Его взгляд оживает надеждой, и чем дольше он смотрит – тем больше обожания в этом взгляде. Сейчас ему кажется, что он сделает для меня что угодно, но будет ли это на самом деле?
– Да, – он даже это короткое слово произносит с особой ноткой в голосе.
Я не умею так как Эйдан пользоваться взглядом, голосом или энергетикой, а от него исходит мощная сексуальность даже когда он расстроен. – Я ведь не тиран, Кира, по крайней мере, по отношению к тебе. Я хочу окружить тебя заботой, а не забором, и если она иногда будет казаться тебе сверхмерной, то это от того, что я дико люблю тебя.
– То есть – ты будешь мыть мне голову, выбирать бельё, решать, что мне лучше съесть в ресторане и какой фильм посмотреть? Это как пример.
– Нет, я не буду указывать, как часто тебе следует брить ноги или какого цвета колготки надеть, не так дотошно, – нахмурился Эйдан. – Кто я, по-твоему, Кира?! Ладно, давай как пример – если я против того, чтобы ты садилась за руль, значит, ты не садишься, если я не считаю нужным общаться с тем или иным человеком – ты не общаешься, если прошу замолчать – ты закрываешь рот. Как-то так.
– Приблизительно понятно, – вздохнула я, с таким видом, словно изучаю характеристику к сложному электронному оборудованию. – Я уже говорила, помолка — это не свадьба, есть шанс одуматься и всё отменить. Эйдан, я могу согласиться на помолку, если ты примешь некоторые мои условия, – говорю и наблюдаю за ним. Всем своим видом он велит мне продолжать. – Насчёт дружбы с Мэтью ты уже понял. Но ещё я бы хотела, чтобы ты научился управляться с Джери, лично. Меня беспокоит, что мой младший сын тебя напрягает. И последнее условие – я бы хотела увидеть этих девушек.
