Cтраница 69
При этом министр не мог ограничиться работой исключительно во благо собственного ведомства. На нем еще лежало множество самых различных обязанностей
[691]. В итоге рабочий день руководителя ведомства был расписан поминутно. В качестве примера можно привести все того же И.И. Толстого, оставившего подробные воспоминания о своей работе в качестве министра народного просвещения. Он должен был два раза в неделю выслушивать доклад в Департаменте общих дел своего ведомства, два раза – в Департаменте народного просвещения. По окончании докладов – прием посетителей. Помимо этого, три раза в неделю происходили заседания Государственного совета: одно Общее собрание, на котором должен был присутствовать сам министр, и два заседания департаментов, куда можно было делегировать своего товарища (однако далеко не всегда). Периодически, но при этом довольно бессистемно, назначались заседания Комитета министров. Наконец, обычно в субботу приходилось ехать в Петергоф для всеподданнейшего доклада императору. Также считалось желательным, чтобы министры присутствовали на заседаниях ведомственных и межведомственных комиссий. Учитывая масштаб обязательств, министрам приходилось работать с бумагами дома – поздно вечером и ночью. Этот напряженный график сложно было строго соблюдать. Его нарушали чрезвычайные и порой продолжительные заседания высших законосовещательных учреждений, затянувшийся прием просителей. Ведь на прием обычно записывались 50–60 человек. Если же министр назначал один приемный день в неделю, он обычно тянулся 5–6 часов
[692].
И все же министры работали по-разному. Бывший министр внутренних дел граф Н.П. Игнатьев так описал свои трудовые будни, когда он занимал столь высокий пост: «Мой рабочий день начинался ежедневно в 7 часов утра. Просителей я принимал тоже ежедневно от 10 до 12, а затем в дни, когда не было Комитета министров, Государственного совета, совещаний в комиссиях, я принимал доклады всех управлений, департаментов и проч. в течение дня, но в особенности вечером, с 8 часов до 1 и даже позже ночи, чтобы не отрывать директоров от их занятий в Департаментах им вверенных. Чтобы дать возможность лицам, приезжавшим в Петербург из внутри России, предводителям [дворянства], сведущим лицам и вообще частным лицам, желающим со мной видеться и переговорить вне официальных приемов в течение дня, я просил жену принимать у себя по вечерам ежедневно, на чашку чая, всех лиц, ей представленных. По окончании вечерних докладов, а иногда в промежутках между ними, я поднимался в гостиную и давал случай желающим беседовать со мной вне официальной обстановки»
[693]. По словам же Д.И. Воейкова, правителя канцелярии в годы министерства Игнатьева, в то время в ведомстве царил хаос. Казалось бы, все директора департаментов имели определенный день и час для доклада министру, однако не всегда Игнатьев принимал в установленное время. В его кабинете всегда присутствовали неожиданные посетители, на которых Игнатьев тратил многие часы. Когда же они расходились, министр должен был срочно ехать на совещание. Он просил директоров подойти после обеда, но и тогда не всегда выходило сделать доклад. В итоге он нередко откладывался до 12 ночи
[694].
