Одна из легенд, связанных с первыми днями Петербурга, гласит, что Петр I не хотел строить через Неву мосты, так как мечтал вырастить из петербуржцев бравых мореходов. Действительно, еще в 1716 г. царь учредил в Петербурге на берегу Фонтанки Партикулярную верфь для строительства малых судов (канал, соединяющий эту верфь с Невой, проходил по современной улице Чайковского). Суда он бесплатно раздавал своим сановникам, флотским офицерам и кораблестроителям, сенаторам и т. д. — «в вечное и потомственное владение, с тем, однако ж, чтобы владельцы их починивали и вновь делали уже на свой счет». За два года построили 141 судно различных типов. Они составили Невский флот, которым командовал Невский комиссар. 12 апреля 1718 г. издан именной указ Петра I «О содержании розданных обывателям парусных и гребных судов, в исправности и чистоте, о построении на место оных по тому же образцу новых, о выезде всех на оных судах по данному сигналу для обучения Навигации и о наблюдении комиссара за исправности содержания судов частными обывателями». Юнкер Фридрих Вильгельм Берггольц, сопровождавший жениха старшей дочери Петра Анны герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпско-го, описывает маневры такого флота, который больше напоминают пышный праздник и заканчиваются «завтраком на траве» в Екатерингофе. Однако содержание такого флота не прихоть Петра и не проявление его страсти к просвещению русского народа — оно являлось необходимостью, так как в условиях строящегося города водный транспорт был во многих случаях самым удобным. Но по этой же причине наведение постоянных мостов через Неву приходилось откладывать на неопределенный срок. Впрочем, необходимость все же заставила городские власти вскоре пойти на этот шаг. Тот же юнкер Берггольц рассказывает, как с риском для жизни он переплавлялся бурной осенней ночью на ялике через Неву на Васильевский остров, чтобы попасть на праздник во дворце Меншикова. А английский путешественник, побывавший в столице в 1730–1731 гг. (через пять лет после смерти Петра I), уже описывает «хороший красивый мост на понтонах» через Неву. Этот мост протянули еще в 1727 г., и через пять зимних сезонов его полностью обновили, усовершенствовав конструкцию. Но плашкоуты все равно постоянно требовали ремонта или замены, их могло сорвать с якоря, повредить во время ледохода.
Строительство каналов на Васильевском острове шло медленно, а после смерти Петра и вовсе остановилось, центр города перенесли на левый берег Невы, и он стал формироваться вдоль Большой першпективной дороги. А это означало, что он будет включать в себя множество островов, частью давно существовавших, частью возникших из-за прокладки каналов и протоков, а следовательно, городу потребуется много новых мостов.
Город рек и каналов
Население города непрерывно росло. В течение первой трети XVIII в. оно достигло 40 000, а во второй его половине превысило 100 000. Эти люди непрерывно находились в движении: перемещались по городу из слободы в слободу, ездили в ближние пригороды, возвращались в центр. Естественно, городу требовалось много мостов, а там, где построить мосты было невозможно, следовало наладить переправу через реки.
Место, где Охта впадала в Неву, теперь находилось за чертой города (и останется там же на протяжении всего XIX в.). Здесь сохранились финские деревни, жители которых снабжали город продуктами. Охтенских молочниц-финок, рано утром разносивших кувшины молока по всему городу в XIX в., упоминает Пушкин в первой, «петербургской» главе «Евгения Онегина», и не только он один.
В водевиле П.И. Григорьева «Петербургский анекдот с жильцом и домохозяином» молочница-охтенка поет:
Уж и так молва презлая
Нам покою не дает,
Охта Малая, Большая
Нас вертушками зовет.
Хоть смеюсь я их угрозе,
Но на Охте все кричат,
Будто к нам на перевозе
Подъезжает всякий хват;
Будто охтенки-красотки
Любят все пощеголять
И на даче Безбородки
В воскресенье погулять.
«Перевоз», который упомянут в этих строках, — это переправа через Неву к Смольному монастырю, зимой по льду, а летом на яликах, откуда охтенки-молочницы начинали свой утренний обход города. Российский писатель XIX в. Павел Васильевич Ефебовский так описывал их: «Посмотрите, как кокетливо охтянка выступает зимою, таща за собою санки, нагруженные кувшинами с молоком и сливками. Наряд ее, особливо при хорошеньком, свежем личике, подрумяненном морозом, очень красив: кофта, опушенная и часто подбитая заячьим мехом, очень хорошо выказывающая стройность талии; ситцевая юбка и синие чулки с разными вычурами и стрелками. Все это, вместе с красивыми лицами, встречаете вы у молодых охтянок. Но вместе с ними отправляются на торговлю также и матушки, тетушки, а что мудреного — и бабушки, потому что нередко случается видеть на улицах Петербурга пожилых женщин, которым, кажется, едва под силу тащить тяжелые кувшины; оттого подле этих почтенных женщин найдете вы нередко двенадцатилетних спутниц, которые, знакомясь с городом, вместе с тем помогают старушкам в их тяжкой работе».
Памятник Охтинке-молочнице. Современное фото
Дача А.А. Безбородко. Современное фото
Знаменитая ограда дачи А.А. Безбородко.
Современное фото
В Охту впадали несколько притоков: Лубня, Муринский ручей, Оккервиль. В городскую черту их районы вошли только в XX в. Недалеко от места впадения Охты в Неву в XVII в. находилась усадьба с садом коменданта крепости Ниеншанц. Вскоре после основания Санкт-Петербурга Петр I подарил ее своей жене Екатерине. В 1718 г. здесь обнаружили источник минеральных вод, качество которых высоко оценил Петр. Этот участок получил название мызы «Полюстрово» от латинского слова «палюстер», то есть «болотистый». Вскоре здесь основали курорт.
На рубеже XVIII и XIX вв. владельцы курорта продали участок канцлеру Александру Андреевичу Безбородко, для которого по проекту Джакомо Кваренги возвели новый особняк. В начале XIX в. в усадьбе появилась знаменитая ограда, состоящая из 29 львов. Ее создатель, предположительно, — Николай Александрович Львов. Наследники Безбородко снова превратили усадьбу в курорт с лечебными ваннами, рестораном, музыкой и танцами по вечерам. Именно там любили гулять охтенские молочницы, по уверению Григорьева.
* * *
Ниже по течению, у Петербургского острова, от Невы отходил приток — Большая Невка, от которого далее отделалясь река Карповка, затем — Малая и Средняя Невки. В XVIII в. здесь также не велась городскя застройка, стояли усадьбы вельмож — петровских, а затем аннинских и елизаветинских. Например, Каменный остров сначала принадлежал канцлеру Гавриилу Головкину, затем — графу Бестужеву-Рюмину, Елагин — вице-канцлеру П.П. Шафирову, затем генерал-прокурору П.И. Ягужинскому, потом действительному статскому советнику А.П. Мельгунову. В 1777 г. его владельцем стал обер-гофмейстер Императорского двора И.П. Елагин, фамилия которого и укрепилась в названии острова.
