– Ну? – буркнул он.
Я протянула руку и разжала пальцы; на покрытую жиром ладонь упала десятка, которую я сунула в карман штанов перед тем, как выскочить из квартиры Джи.
– Пайн-стрит, мистер.
Водитель все так же пялился на меня, и я сердито мотнула головой:
– Что?
– Нет, ничего. – Мужчина хмыкнул и завел машину.
Желтый автомобильчик понес меня по улицам, а я, стараясь не уснуть, прильнула к окну. Высотки переливались, словно бриллианты, величественный Даймонд-касл светился как новогодняя елка. Удивительный город: и шумный, бурный, молодежный, и семейный, тихий, спокойный. От бурлящего центра до милого пригорода – все пропитано здешним колоритом, все дышит индивидуальностью.
Через десять минут такси остановилось возле моего дома.
– Спокойной ночи, – попрощалась я, неуклюже выползая с заднего сиденья.
Водитель недовольно промычал что-то в ответ, и машина, скрипнув колесами, умчалась. Я устало ввалилась в подъезд, вызвала лифт, борясь со сном. Рядом стояла юная парочка – раскрашенная в пух и прах девица в коже и пьяный парень в куртке с шипами.
– Классный прикид, – заметила девчонка, шумно жуя жвачку.
Парень глупо хохотнул, и я помассировала переносицу пальцами. Не везет мне: в такое время обычно мало кто торчит вне дома.
Чувствуя, как тело ломит от усталости, я вышла на своем этаже. Запасной ключ всегда лежит в щели над дверью – знаю об этом только я, увидеть тайник невооруженным глазом нельзя. Встав на цыпочки и проклиная нелепые тапки, я пошарила рукой вверху. Ключ глухо звякнул. Я отворила дверь и, позевывая, скинула грязную обувь.
Чтобы понять, что что-то не так, мне потребовалась секунда. По ногам потянуло сквозняком. Нахмурившись, я попыталась припомнить, оставляла ли окно открытым. Нет, определенно не оставляла. Привычные силуэты мебели в темноте казались чужими. Я медленно, как во сне, потянулась к выключателю. А потом чуть быстрее – к телефону.
– Алло, полиция?
Глава 4
Скрестив руки на груди, я смотрела вдаль, на колючую линию горизонта. На небе забрезжил кроваво-красный рассвет, жуткий, как зияющая рана на чьем-то горле; часы пискнули, оповещая, что уже шесть утра. Сегодня снова идти на работу, а я все еще не спала: квартиру заполонили чужие люди. Они снимали отпечатки пальцев, фотографировали, осматривали, переворачивали мои вещи предельно осторожно, будто это были мертвые тела.
Женщина в форме подошла ко мне со спины и кашлянула. Я обернулась к ней и попыталась найти в землистом неровном лице признаки того, что они хоть что-то поняли и нашли.
– Мэм, ничего. Мы все проверили.
– Спасибо. – Я рассеянно потерла лоб.
Женщина сурово кивнула:
– Позвоните нам, если до конца дня что-то случится.
Я закрыла дверь за полицией и по стенке сползла на пол. Кровать выпотрошили, подушки сверкали внутренностями, а воздух был полон перьев. Диван, как выброшенный на сушу кит, лежал на боку. Экран телевизора рассекала огромная трещина: кто-то просто перевернул его, варварски разрушая квартиру. Я смотрела на свое растерзанное убежище, перебирала дрожащими пальцами осколки стекла от столика, плафонов и рамок с фотографиями, вытаскивала снимки и чувствовала, как внутри меня ширится пустота.
В полном бессилии я побрела на кухню и мрачно окинула взглядом дверцу холодильника, покрытую вмятинами. Внутри царил такой же ад, как и везде: молоко ритмично капало на пол, вторая полка надломилась и сложилась пополам, напоминая стеклянную галочку – галочку в моем чеке не на одну сотню долларов, когда придется покупать все заново. Холодильник, телевизор, матрас, кресло-мешок, из которого по-прежнему с меланхоличным шорохом валился наполнитель, и еще ворох вещей. Куча мелочей из «Икеи», накопленная годами, но уничтоженная вмиг. Как ни странно, ноутбук не пострадал. Удивительно, на нем не было ни царапины! Я осторожно присела на пол, предварительно проверив его на наличие осколков, взяла пиалу с хлопьями и щедро залила их апельсиновым соком. Под действием сахара я расслабилась и смогла трезво оценить ситуацию. В сбережениях мышь повесилась, небольшая зарплата не позволит купить все нужное. Да, когда-то я зарабатывала достаточно, но теперь я официантка.
Измученная мыслями о том, как жить дальше, я свернулась калачиком в кресле-мешке и очень скоро задремала.
* * *
Будильник сработал в двенадцать часов. Я поморщилась, с трудом выпрямляя затекшие конечности. Впереди простиралась бесконечная черная полоса: с Джейкобом размолвка, да и Холли он постарается держать от меня подальше; Джи я чуть не убила этим пиликающим по утрам демоном; кто-то охотится на меня, и, несомненно, это он разворотил мою квартиру. Я мучительно выгнулась, чтобы размять спину, и пошла в ванную. Зеркало открывало печальную картину: волосы всклокоченные, под глазами чернота. Чтобы снять отек от бессонной ночи, пришлось приложить к лицу мокрое полотенце. Лив в отражении таращилась на меня, сердито раздувая ноздри.
…По улицам стелился густой туман. Город превратился в глубокую пиалу, заполненную молоком, и лишь изредка, подняв взгляд, можно было увидеть во мгле серое неприветливое небо. Хоть один плюс в такой погоде: люди не смотрят на тебя, сосредоточенные на том, чтобы добраться до своего пункта назначения без происшествий. Спрятав руки в карманах и опустив голову, я шла на работу почти на ощупь, теряясь в призрачно-белом пространстве.
В «Бино» сегодня было удивительно пусто. По пути на кухню я окинула взглядом нескольких посетителей, флегматично жующих бургеры. Странно, обычно в это время довольно людно.
– Эй, Лив! – Зои бросила в меня фартук. – Опаздываешь. – У меня была очень сложная ночь, – пробормотала я, – очень-очень сложная ночь.
Зои озадаченно вздернула брови, но я только раздраженно мотнула головой. Отражение в зеркале красноречиво рассказало мне о том, что могли подумать окружающие: алкоголь, наркотики, ночная тусовка или, быть может, грубоватый кавалер. Повар Гарри радостно окликнул меня, но, увидев мою потемневшую физиономию, сделал вид, что просто закашлялся, и принялся нарезать салат. Я стиснула зубы, собирая волосы в хвост, и повязала фартук.
Свою историю в течение дня я рассказала по меньшей мере пять раз: сначала Натану, потом Клэр, затем остальным коллегам, осмелившимся спросить, почему я так чертовски плохо выгляжу. Все как один сочувственно кивали или похлопывали меня по плечу со словами:
– Не вешай нос, Лив. Все будет хорошо.
В очередной раз я услышала это от Натана, дружески потрепавшего меня по волосам. У меня в голове что-то щелкнуло. Обернувшись к нему, я вежливо улыбнулась:
– Она красивая.
Недоумение Натана стало наградой для меня. С мстительным удовольствием я наблюдала за тем, как в его глазах медленно проявляется понимание, которое он безуспешно пытается скрыть. Я одернула фартук, неотрывно глядя на него.
