«Странная какая, – подумала я с легким беспокойством. – И зачем я согласилась».
– Вы слышали об убийствах в городе?
– Что? А, ну да…
– Маньяк, – произнесла девушка, – убил целую кучу людей. Сколько еще не найдено… Ужасно, да?
– Да… – Я сглотнула кислый комок в горле.
Девушка засмеялась – этот смех звонко прокатился по туману, как пузырьки в золотистом шампанском, и растаял. Мне стоило больших сил сдержаться и не припустить по улице, как испуганному зайцу. Было что-то жуткое в ней, практически потустороннее – я не любила это слово, но оно идеально подходило к ситуации.
Наконец в размытой темноте впереди показались огни дома. Я радостно выдохнула и обернулась к девушке.
– Что ж, я живу здесь. Вы доберетесь до дома в одиночку?
– Да, не беспокойтесь, – она опять улыбнулась. – Со мной все будет хорошо.
Я вежливо осклабилась и повернулась к двери подъезда. Дрожащие пальцы вытащили из сумочки связку ключей и принялись перебирать их, отыскивая нужный, электронный, от домофона. «Уходи уже, – нервно думала я. – Почему ты не уходишь?»
В этот момент острые зубы вгрызлись мне в шею, впиваясь все глубже. Я выронила ключи и в ужасе закричала, но тут же задохнулась от смертельной боли.
Крик утонул в густом тумане.
Глава 12
Какая ужасная боль! Вспышками она настигает меня, вместе с криком выбивает воздух из легких. От схваток в глазах вспыхивают черные кольца. Жалко скрючившись и схватившись за дверной косяк, чтобы не упасть, я издаю почти звериный вой – эта резь невыносима! Рука ныряет вниз, под юбку, чтобы проверить…
Кровь. Я начала кровоточить.
Я открыла глаза, глядя перед собой отупевшим от боли взглядом. Ламинат холодил щеку, мокрую от слюны, ниточкой спускавшейся из уголка рта. Кажется, я упала, пока тянулась стереть пыль с верхней полки, и здорово приложилась головой. Я тяжело села и провела рукой по лбу – пальцы окрасились в багровый…
«Кровь. Я начала кровоточить».
…и я торопливо вытерла их о джинсы.
Видения сводили меня с ума, настигая в самый неподходящий момент, да плюс еще эта постоянная сонливость. Я не хотела тратить драгоценные минуты на сон, но понимала, что без него не обойтись. Позже, в стадии окукливания, летаргия будет неизбежна, но пока я хотела насладиться последними дневными хлопотами. Я уложила в коробку статуэтку, подаренную Джи, но после пары минут душевных терзаний выложила обратно. Утешаясь тем, что в новой жизни каменные слоники мне ничем не помогут, я закрыла коробку, пока не успела сунуть туда еще что-нибудь лишнее, и закрепила створки скотчем.
Квартира стала холодной и безликой: палетки с тенями и тюбики с кремами отправились в помойку, как и все фотографии, кроме лучших – эти я вложила между стопками одежды. Содержимое шкафа тоже пострадало: платья и юбки, все, что казалось неудобным, полетело в черный пакет. В коробку я сложила универсальные джинсы и слаксы, хлопковое нижнее белье, теплые свитера и футболки – словом, все для жизни налегке. Таким образом, все уместилось в коробочку и маленький рюкзак. Погладив любимые стены в последний раз, я подхватила вещи и вышла из квартиры. Прощально звякнул замок. Ключ по договоренности с хозяином остался в тайнике.
Я спустилась в лифте и вышла из подъезда. У бордюра под голыми кленами стояло бодренькое желтое такси, такое яркое, что создавало ощущение нереальности в пасмурный ноябрьский вечер.
– Помочь?! – крикнул водитель, пожилой темнокожий мужчина. – Садитесь! Я обо всем позабочусь! Давайте!
Я бухнулась на плюшевые сиденья, приняла коробку и бережно установила ее рядом. Водитель захлопнул дверь и, обойдя машину, сел за руль.
– Путешествуете налегке?
– Что-то вроде. – Я достала плеер и размотала узелок на наушниках. – Не возражаете?
– Конечно! Только если я тоже включу свою, она вам не помешает?
Таксист вел мягко и интеллигентно, что не вязалось с его мощным голосом. Я прижалась лбом к холодному стеклу, глядя на капли воды, – опять пошел дождь. Все цвета смешались, как акварель.
Машина выехала в спальный район, отдалившись от бизнес-центра. Я приметила светящуюся вывеску «Давилки». Удастся ли мне вновь войти в ее двери? На дворе почти конец ноября, и все чаще над землей стлался туман, а дожди барабанили по крышам. В здешних местах почти не бывало снега, а если он и выпадал, то лежал недолго сырой, неопрятной массой.
– Где повернуть? – крикнул водитель. Я невольно поморщилась.
– Здесь налево.
Такси лихо затормозило у подъезда. Алекс уже ждал снаружи, прячась в уютном коконе своей неизменной толстовки.
– Помоги мне! – окликнула я его, рассчитываясь с таксистом.
Алекс послушно принял коробку, морщась от воды, льющейся с неба. Я вежливо попрощалась с водителем, подхватила рюкзачок с остатками пожиток и засеменила за Алексом, безуспешно стараясь сморгнуть дождинки с ресниц.
Пыхтя от усталости, мы вошли в квартиру и поставили коробки и рюкзак на пол.
– Чувствуй себя как дома, – произнес Алекс.
Квартира слегка изменилась. Чуда не случилось, зато Алекс начисто вымыл пол и даже попытался пропылесосить ковер. Когда он отвернулся, я украдкой протерла пальцем поверхность комода. Пыль на месте.
– Ты можешь спать в гостиной, – смущенно буркнул Алекс. – Я бы предложил спальню, но, ты понимаешь…
Мы замолчали, думая о пыльном изваянии на покрывале. Алекс прочистил горло.
– Я вынес ее. Ну… Алиса заслуживала лучшего, ты сама говорила об этом. Я развеял ее до дождя…
Я понимающе кивнула. Это далось ему так же тяжело, как мне – покинуть свое убежище. И то и другое – разлука с самым дорогим во имя беспросветного будущего.
– Ты не будешь так любезен… – Я многозначительно указала на рюкзак.
Алекс некоторое время стоял истуканом, а потом, ойкнув, удалился на кухню. Я не двигалась, пока оттуда не послышался звон посуды. Алекс доставал из холодильника мясо и кровь – почти романтический ужин. Я стянула свитер и джинсы, потом достала из рюкзачка канцелярский нож, разрезала скотч на коробке и извлекла ворох вещей. Отыскав спортивные штаны и футболку, я наконец-то переоделась и глубоко вздохнула. Пока-пока, квартира с огромными окнами, урбанистическим космосом за ними и кленами перед домом.
Я достала из рюкзака телефон и прошерстила номера, дойдя до кнопки «Ж». На дисплее появилась фотография. Похожие, но все-таки разные – я кареглазая и смуглая, она голубоглазая и бледная, но обе брюнетки, – мы сидим в каком-то баре за стойкой. Сзади смазанным фоном мелькают люди, на переднем плане – моя вытянутая рука и довольная физиономия с высунутым языком, прикушенным зубами. На стуле рядом Джи светится радостным удивлением. Замечательное фото. Я вдруг заметила, что вызов приняли. На экране светились цифры: семь секунд.
