– Я думаю о твоей племяннице. Раз Королева теперь знает, кто ты такая, она непременно найдет нас. Спрятаться от нее сложно, а учитывая, что мы забрали ее ребенка, – и подавно. А когда она нас найдет…
Я вспомнила хруст костей, с которым Шерил (стоило ли продолжать называть ее так? Было ли у Королевы вообще какое-нибудь имя?) сломала грудную клетку девочки-почтальона, и влажный шлепок сердца, брошенного в раковину.
– Что она сделает с Холли?
– Тебе лучше не знать. Поэтому я и говорю, что нужно уезжать. У меня остались средства; я могу выгрузить остатки крови в мини-холодильник… – Алекс пустился в пространные размышления. – Холли потребуется еда, но это не проблема. Купим провизии на ближайшее время…
– Это все отлично, но куда мы поедем? – поинтересовалась я, приподнявшись на локте и глядя на него. – У тебя хотя бы примерный план есть?
– Пока девочка не пробудилась окончательно, я не могу ничего сделать. И никто не может. Печать почти сорвана, спровоцировать взрыв может что угодно.
Я вспомнила испуганные глаза Холли, ее слезы в темноте. «В моем классе есть мальчик… он мне нравится». Бедная девочка даже не подозревала, что этот самый Питер никогда не видел ее по-настоящему. Мерно тикали часы, за окном по темному небосводу улиточным шагом ползли звезды. Или это мы ползли вдоль Вселенной?
– То есть ты предлагаешь колесить по стране, в прятки играть? – недоуменно спросила я.
Алекс встал с дивана, наскоро завязывая шнуровку штанов, и вышел в коридор. Я рассеянно слушала, как он что-то ищет там и копается в вещах.
– Вот, – на кофейный столик легла карта Соединенных Штатов, – сейчас мы здесь… – Он воткнул в обведенный штат Вашингтон красную булавку. – Мы, конечно, можем уйти подальше от побережья, но вообще я слышал, что Игла…
– Какая Игла?
– Неужели ты настолько невнимательно читала? – возмутился Алекс, вновь раскрывая фолиант. – Ведь это и твоя история тоже!
– Я читала по диагонали! – огрызнулась я.
Алекс принялся раздраженно листать страницы. Дойдя до главы о Пророчестве, он остановился и ткнул пальцем в искусное изображение оружия: внешне похожее на католический крест, оно все было усеяно завитушками и письменами.
– Меч?
– Стилет, – отозвался Алекс. – Выкован в семнадцатом веке Джованни Федеричи. Серебро, опалы.
Я провела пальцем по чернильным буквам, идущим вертикально по нарисованной рукояти клинка.
– Sicut mater, ita et filia eius… Что это значит? – спросила я.
– «Какова мать, такова и дочь». – Алекс хмыкнул, распутывая сбившиеся в клубок буквы и фразы в тексте. Увидев мое вытянувшееся лицо, он спохватился: – Библия. Иезекииль, глава шестнадцатая, стих сорок четвертый. «Вот всякий, кто говорит притчами, может сказать о тебе: какова мать, такова и дочь». Это на латыни…
– Хорошенькая цитата. Кем был этот Джованни?
– О нем написано совсем немного, – пожал плечами Алекс. – Судя по тексту, он был возлюбленным одной из имаго, той самой, что владела книгой на тот момент. Я плохо понимаю по-итальянски, но из того, что все же прочел, можно узнать кое-что. Девушка рассказала ему всю историю. Вместе с ее отцом, священнослужителем, кузнец Джованни создал клинок, которым дочь якобы может победить Королеву, как когда-то ее мать победила Древнего.
– Да-да… серебро, которое очищает, форма креста… они действительно верили, – протянула я. – Жаль кузнеца, ведь его возлюбленная все же умерла.
Алекс захлопнул Книгу. Его глаза вспыхнули лихорадочным огнем кладоискателя:
– Игла – это как иголка в шприце, как шарик в острие шариковой ручки. Сколько бы ты ни рвал Королеву когтями, она все равно восстанет, сильная, как раньше. Но яд матери и дочери опасен друг для друга, как гласит легенда. Если обмазать Иглу ядом, задача Юной облегчится.
– Но почему именно Игла Федеричи?
– Потому что мало на свете оружия, способного удержать яд вампира. Укус не позволит впрыснуть смертельную дозу, – просто ответил Алекс. – Я долго копался в мыслях других. Знаний у меня и на связное предложение не наберется, но ясно одно: Игла Федеричи пропала в конце девятнадцатого века. Богатому коллекционеру, владевшему ею, перерезали горло. Но в тысяча девятьсот пятьдесят третьем об Игле вновь услышали в Париже, затем в Амстердаме… и опять тишина.
– Но где она сейчас? – нетерпеливо спросила я, обрывая экскурс в историю.
– Ты не поверишь, – Алекс самодовольно усмехнулся. – Вегас.
Я замолчала. Голова шла кругом. Ну, Париж. Ну, Амстердам. Я бы поняла, если бы артефакт оказался в Лондоне, Санкт-Петербурге, Берлине. Но в Вегасе? Это все равно что найти Туринскую плащаницу в коробке с новогодней гирляндой.
– Значит, Невада? – прошептала я.
Алекс кивнул. Было видно, как перспектива двигаться вперед воодушевила его: он даже расправил плечи, будто ветер надежды раздул невидимый парус.
– Значит, – поднял он зеленую булавку, – отправляемся завтра на закате?
– Да, но сначала мне необходимо заглянуть к Джи. – Я вздрогнула, вновь почувствовав на себе липкую ладонь Предчувствия.
Зеленая булавка воткнулась в нарисованную Неваду.
Глава 16
– Это все так странно.
– Согласна, – пробормотала я, тщательно отглаживая форму Холли.
– Королева… – Она вздрогнула, наверное, вспомнив картинки в Книге. – Вы думаете, это моя… мама?
– Ну да. – Я выругалась сквозь зубы, когда обнаружила отутюженную складку на вороте рубашки. – Именно так и есть.
– Но это… – Холли вздохнула. – Этого не может быть!
Я повесила рубашку на плечики и завязала желтый галстук под ее воротом. Холли критически взглянула на плоды моих трудов.
– Ты пропустила складку.
– Не может быть! – воскликнула я, тыча пальцем в мятый участок ткани. – Я же все тут прогладила!..
В гостиной послышался грохот. Я заглянула туда и увидела, как Алекс смущенно замер над разбитой рамкой с фотографией.
– Все в порядке, – промямлил он, – я просто немного устал.
Сегодня на рассвете Алекс показал, какой ценой имаго может остаться бодрствовать днем: глядя в окно на розовую полоску зари, он прижал к сгибу локтя кухонный нож.
– То, что ты увидишь, может напугать тебя, – прошептал он, – но знай: все будет хорошо.
Когда в оранжевой дымке показался золотистый краешек солнца, Алекс вонзил острие ножа в бледную плоть и повел по направлению к запястью. Я завороженно смотрела, как из вспоротой руки ручейком заструилась кровь.
– Вот и все. – Алекс замотал руку бинтом, который тут же начал багроветь. – Надеюсь, этого хватит до заката.
