Отправиться с имаго в удобной, хоть и допотопной машине в безопасное место – такая перспектива была более чем желанна, но находиться рядом с этой рыжей кобылой…
– Алекс? – Холли потянула меня за рукав. – Мы едем?
– Мы едем. – Я отвернулся, чтобы не смотреть на Грейси, и встретился взглядом с Марком.
Он слишком уж понимающе кивнул.
* * *
Всю дорогу я молчал, глядя на проплывающие за окном бело-рыжие равнины. Марк и Дункан сидели впереди – один вел машину, второй неподвижно смотрел в лобовое стекло. Грейси сидела напротив меня и, заплетая длинные рыжие волосы в косу, мурлыкала что-то незатейливое.
– Вы голодны? – спросил Дункан вполоборота. – Там в мини-холодильнике есть немного вы-знаете-чего.
Я бросил взгляд на серо-стальной ящик, в желудке предательски заурчало. Холли смотрела в том же направлении с запредельной тоской. – Холли, ты хочешь? – осторожно спросил я.
Она кивнула. Я поднял тяжелую фольгированную крышку и вынул два пакета из толстого полиэтилена. Взгляд Холли при виде их изменился – будто поверхность озера потревожил подводный ключ. Мне это не понравилось.
В рот брызнула солоноватая кровь, запахло ржавчиной и мокрым асфальтом. Холли поколебалась, но все-таки тоже прокусила упаковку. Тоненькая алая струйка зазмеилась по ее подбородку и впиталась в белый ворот рубашки. Холли глотала шумно и часто, и я вспомнил свое первое кормление, до окукливания – наверное, это выглядело так же.
– Как ты себя чувствуешь? – Я отобрал у нее опустевший пакет.
Глаза Холли налились голубым сиянием. Этот свет пугал до мурашек: было в нем что-то, не сулившее ничего хорошего.
– Уже лучше! – улыбнулась она, вытирая рот. – Это… странно.
– Привыкнешь…
Я задержал взгляд на рукавах Холли, даже не прикрывающих круглые, как орешки, косточки на запястьях. Одежда стала ей тесна; белая рубашка натянулась. Эти чертовы дети растут как на дрожжах.
Чего пялишься, извращенец?
Я так задумался, пытаясь вспомнить рост Холли, что уставился на тонкие пальцы Грейси, переплетающие прядки и снующие из стороны в сторону, как рыбки в рыжем море. Она смотрела на меня иронично, но вместе с тем неприязненно. На сером шелке ее удивительных глаз виднелись золотисто-охряные пятнышки.
– Мне раздеться, чтобы тебе было легче? – полюбопытствовала Грейси, завязывая кончики толстой косы видавшей виды резинкой.
– Пошла ты.
Она рассмеялась. Передний зуб был с щербинкой, и я страстно захотел выбить его из ее глупой пасти.
– Грейс Лавджой, – произнес Марк, – еще слово – и ты побежишь вслед за машиной. Я не шучу.
Грейси умолкла. Метнув негодующий взгляд в сторону Марка, она легла на пол под стальной кушеткой и накрылась с головой изорванным пледом. Я усмехнулся, но в мыслях прозвучал угрожающе-мурлыкающий голос, в котором сквозила досада.
Чего улыбаешься, придурок?
Стоит оборвать женщину – да любую женщину, не обязательно эту ненормальную! – как все летит к чертям: ты становишься главным врагом. Я неуклюже обнял Холли и похлопал ее по плечу, стараясь согнать ехидную ухмылку с лица.
– Ничего, скоро мы наконец-то будем в безопасности.
– Можно ли об этом говорить с такой уверенностью? – горько спросила Холли.
Я не ответил, разглядывая Дункана. Его правая рука почесывала заросшую щеку. На коже темнел длинный шрам, проходящий прямо по молочно-белому глазу и рассекающий надвое бровь.
– Когти Червя, – произнес Дункан, отвечая на мой незаданный вопрос. – Яда в них немного, но хватило, чтобы покалечить. Я на правый глаз слепой как крот.
– А шрам…
Он крякнул и достал из нагрудного кармана пачку «Мальборо».
– Затянулось все, кроме него. Да и какая разница? Зрячий глаз у меня не вырастет.
Я задумчиво смотрел на красный огонек его сигареты. Вьющийся дым наводил дремоту.
– Куда мы едем?
Сигарета затанцевала на тонких щербатых губах Дункана. Он смеялся.
– Увидишь, парень! Смотри в оба…
Хотя здесь я был старшим имаго, мне не давали этого почувствовать. Наоборот, я ощущал себя ребенком, который попал на кухню к взрослым, поглощенным непонятным важным разговором. Все они вели свою игру и о чем-то умалчивали. Меньше всего на свете я любил тайны, но сейчас погряз в них так глубоко, что уже не мог выбраться.
– Чертова карта! – Дункан крутил в руках большой лист бумаги, пронизанный, как капиллярами, красными линиями дорог. – Дерьмо, а не путеводитель! Сигарета еще эта… – Он поскреб пальцем прожженное пятно на штате Юта. – Почему я не могу воспользоваться гуглом?
– Потому что гугл крадет твою геопозицию, – флегматично заметил Марк. – В чем проблема? Ткнул пальцем в девяносто пятое шоссе – и веди спокойно.
– Я постоянно путаюсь, только найду шоссе – сразу же с него съезжаю на другие дороги, черт бы их побрал!
– Да, ориентируешься ты прекрасно, – вздохнул Марк. – Не волнуйся. Мы еще не скоро затормозим.
– А где затормозим? – вяло поинтересовался я.
– В Уайт Берд, дыра жуткая, но нам надо заправиться, – отозвался Дункан, пропихивая в щель над опущенным стеклом окурок.
Грейси лежала, положив голову на сцепленные руки, и смотрела на Холли. Сложно было сказать, что происходит между ними, но взгляд серых глаз казался угрюмым. Холли робко посмотрела на меня, но я так остро чувствовал себя лишним, что захотелось вытворить какую-нибудь глупость: распахнуть дверь на ходу, крутануть руль… Что угодно, лишь бы ворваться в центр происходящего, а не слоняться по периферии. Холли взяла меня за руку и сжала пальцы, как бы спрашивая: «Все хорошо?» Я молча сжал в ответ ее ладонь. Она улыбнулась, но грустно; то была улыбка очень старого и уставшего человека на лице ребенка. Я жалел, что не могу разглядеть ее как следует.
Равнины за окном стали каменистыми; слева потянулись высокие красные скалы, которые в тусклом дневном свете казались застывшими волнами. Создавалось жуткое впечатление, что они вот-вот оживут и рухнут, погребая нас под собой. Я закрыл глаза и ушел в себя. В клубящейся мгле раздавался мерный стук, похожий на звук шагов. Мое сердце. Я с упоением слушал это глухое биение, и оно обретало форму, цвет, фактуру. Оно был влажным и тускло поблескивающим, испещренным сосудами… Где-то рядом в крепкое сердцебиение вливалось еще одно, нежное и хрупкое, как детская ручка, тянущаяся во мраке; хотелось взять его в ладони, согреть и уберечь от всего мира. Мысленно я заключил этот неровный трепет в объятия.
* * *
Мы приехали в Уайт Берд уже ближе к ночи. Я с тоской оглядывал несуразные домики, похожие на сараи, и разбитую дорогу, которая, судя по всему, когда-то сама была шоссе. Единственным плюсом во всем этом был окружающий пейзаж: под прояснившимся звездным небом спокойно спали холмы; они словно укрывали Уайт Берд собой. Городок оказался небольшим, но протяженным: расположившись на побережье, он распустил целый хвост из домиков вдоль реки.
