Шаги зазвучали влажными шлепками: сверху по лестнице бежала алая струйка крови. Раскинув руки, там лежало тело в кофте неопределенного цвета. Понадобилось несколько секунд, прежде чем до меня дошло: голова должна была свисать между стойками перил, но ее не было. Не было вообще. Аккуратно перешагнув мертвеца, я поднимался дальше, стараясь больше не наступать в кровь. Это оказалось невозможно: все вокруг было в брызгах и лужах, причудливо рассеянных там и тут.
Выбитая дверь нашего номера висела на сорванных петлях. Я перешагнул порог и брезгливо скривился: на полу светлела оторванная от тела рука; по светло-голубой стене в изголовье кровати тянулась широкая багровая полоса. Удушливо пахло кровью и мочой.
За прикроватной тумбой скорчилась фигурка, прижавшая к лицу руки.
– Так больно… больно…
Я протянул руку навстречу, но фигурка отпрянула и оскалила мелкие белые зубы. Ярко горели лазурные глаза. Каждый волосок на моем теле встал дыбом. Грейси вздрогнула за моей спиной.
– Холли, ты не узнаешь меня? – упавшим голосом спросил я.
Холли вздрогнула и стала пятиться, чтобы выползти из своего убежища. Она вся была в крови, и непонятно, только ли в чужой: что-то продолжало сочиться из многочисленных ран на ее теле. Белки глаз окрасились в черный, как деготь, цвет, и в этой густой тьме увязли два голубых пятнышка радужных оболочек. Непостижимым образом Холли стала выше. Когтистые руки висели безвольно, как плети; форменная юбка едва прикрывала ягодицы, а рубашка так топорщилась на груди, что перламутровые пуговицы вот-вот могли разлететься во все стороны.
– Алекс, осторожно, – прошептала Грейси.
Я подошел и убрал длинные волосы с лица Холли. Она смотрела на меня, судорожно всхлипывая; из жутких глаз ручьем бежали слезы.
– Эй, Холли. Все хорошо, слышишь?
– Что пр-роиз-зошло? – заикаясь, спросила Холли, и я с облегчением услышал ее обычный голос, разве только немного ниже, чем прежде. – Что с мо-моими рукам-ми?
Я прижал ее к себе так крепко, что она перестала всхлипывать. Теперь светлая макушка была на уровне моих глаз. Холли превратилась из ребенка в девушку. Она пробудилась.
– Холли, тебе нужно помыться. – Я потрепал ее по голове.
Она кивнула, продолжая икать. Глядя на Грейси, я мотнул головой в сторону ванны:
– Иди, вымой ее.
Видимо, в моем взгляде Грейси прочитала достаточно: не споря, она осторожно взяла Холли под локоть и повела в сторону убогой ванной. Я устало присел на кровать. Юная пробудилась, да еще и дружки Майло снова нас выследили… каким образом? Неужели это было подстроено, чтобы спровоцировать срыв печати с Холли?
– Как… Как ты ее увидел? – прошептал я, глядя под ноги.
Из ванной доносились шум бегущей воды и тихий голос Грейси. Она что-то говорила Холли – наверное, успокаивала бессмысленными фразочками, как делают матери, если их ребенок упадет и обдерет коленку.
«Вот только Холли ободрала все тело», – подумал я.
В номер вошли, переступая через останки и осколки, Марк и Дункан. На лице последнего читалось откровенное удовольствие. Марк склонился над трупом и двумя пальцами поднял пистолет с глушителем.
– Кем они были?
– Их отправил Майло, личная игрушка Королевы, – отозвался я, – ее подопытный кролик… проект «Этернум», Игла. Слышали о таком?
– Конечно, – сел рядом Марк. – Вечные имаго. А Игла… я знаю об этой легенде, но немного.
– В моем рюкзаке в фургоне есть Книга Смерти, – сказал я, глядя на дверь ванной. – Там все расписано.
– Барлоу? – недоверчиво переспросил Дункан. – Мэриан Барлоу?! Настоящая Книга?
Его слепой глаз изумленно таращился в пустоту, а здоровый обшаривал взглядом номер, будто искал Книгу прямо здесь, в разгромленной комнате.
– Нам нужно убираться, – мрачно сказал Марк. – Если кто-то вызовет копов, придется применять крайние меры…
Шум в ванной затих. Холли и Грейси вышли в комнату, увлекая за собой облако пара; Холли завернулась в пушистое полотенце – не первой свежести, зато длинное. Страшные когти так и не исчезли, но глаза стали прежними. Метаболизм Королевы все-таки был схож с метаболизмом имаго: восстанавливаться быстро она не могла. Холли все еще тихо всхлипывала.
– Пойдем, – Грейси положила руку на ее плечо, – в моем номере сумка с вещами. Я поищу что-нибудь по размеру…
Дункан и Марк проводили взглядом обеих девушек и молча переглянулись. Я невольно улыбнулся – так комично выглядело их синхронное удивление.
– Она пробудилась. – Я кивнул в сторону сумки с вещами, где лежала Книга Смерти. – В Книге сказано, что Королева достигнет физического возраста своей матери, едва пробудится, а если будет старше, то остановится во взрослении. Холли готова, теперь она полноценная Королева.
– Это… клево, – поджал губы Дункан. – Не знаю, правда, каково это – вырасти в одно мгновение.
Мы вышли на лестничную площадку. Холли и Грейси уже ждали около фургона. Они стояли рядом, но смотрели в разные стороны.
– Отдохнули, повеселились, – проворчал Дункан.
На полу фургона мы расстелили толстое одеяло, позаимствованное из мотеля: от него воняло, но это было лучше, чем лежать на жесткой поверхности. Холли прижалась ко мне и спрятала лицо на груди. Я знал, что она все еще по-детски ищет у меня защиты, но это все равно несколько смущало.
– Ты поспишь?
Холли кивнула. Я укрыл ее своей курткой. Качка в машине на поворотах и мерный ход по гладкому асфальту сделали свое дело. Бодрствовать остались лишь мы вчетвером.
– У Королевы есть лицо. – Я заправил за ухо Холли прядь волос, и она нахмурилась во сне. – Оливия видела лицо старшей Королевы, потому что между ними есть связь, пускай и непрямая. Холли она обожала, поэтому могла смотреть на нее. Я, сближаясь с девочкой, тоже начинаю видеть больше. Понимаете? Нет никаких зрячих. Королева подпускает только тех, кто достоин.
– Это интересная теория, – серьезно произнес Дункан.
Мы помолчали, наблюдая, как спит Холли. Три дракона вокруг принцессы.
– Ее тело все изранено. – Грейси устало потерла лицо ладонями. – Я не представляю, какую боль она должна была чувствовать.
– Сейчас она в шоке, – сказал Марк, – потому и спит как убитая. Сон – один из способов преодоления стресса, примирения с реальностью, как обморок или громкий крик. Когда она проснется, мы должны быть готовы ко всему.
Я посмотрел в глаза Грейси, но она отвела взгляд. На ее челюсти ходили желваки. Меня захлестнул стыд, и я уткнулся носом в макушку Холли, чтобы успокоиться.
* * *
Утром фургон остановился недалеко от реки. Вода пахла водорослями и рыбой, от этого запаха я чувствовал смутную тошноту. Марк и Дункан рассматривали карту и шумно переговаривались, обсуждая дальнейший маршрут. Я заметил на запястье Марка испачканный бинт.
