– Хейзелтон не тот, за кого себя выдает, – прошептал он. – Убежище – это…
– Ловушка, – сказали мы в унисон.
Джеремия утер мокрый лоб. У него был такой вид, словно он вот-вот потеряет сознание.
– Он что-то замышляет, – сказал он сдавленно. – Я слышал что-то… Не делай этого, Оливия, не позволяй ему управлять тобой!
– Хейз убьет моих близких, которые пришли за мной, – ответила я, подавив спазм в горле. – Теперь у него появился еще более сильный рычаг давления: раньше я боялась только за свою шкуру, но сейчас в его руках жизни намного ценнее моей…
Джеремия тяжело дышал, глядя на меня. Наконец что-то в его лице прояснилось.
– Я умею создавать иллюзии, – сказал он. – Если я отдам ее тебе, а ты передашь Хейзелтону…
– Это не сработает.
– Вот увидишь! – возбужденно произнес Джеремия, хватая меня за руку. – Позволь… позволь попробовать!
– Но мне нужно будет какое-то доказательство.
Джеремия указал пальцем на себя. Темные губы дрожали. Я отвела взгляд.
– Этого недостаточно.
– Умоляю, – застонал Джеремия. – Умоляю тебя…
Я мрачно пожала плечами. Джеремия воспринял это как знак согласия; он обошел постель, поцеловал в лбы детей и задержался возле жены, глядя на нее долгим, полным любви и тоски взглядом. Вернув самообладание, он повернулся ко мне.
– Дай мне руку.
В глазах Джеремии не было расчета. Напуганный мужчина всего лишь спасал свою семью. Мои пальцы утонули в его большой вспотевшей ладони.
– Закрой глаза… – прошептал он.
Я повиновалась. Он мог убить меня и сбежать вместе с семьей, но что-то подсказывало мне, что он так не поступит. Лба коснулись мягкие пальцы: Джеремия не произносил никаких заклятий, но когда я открыла глаза, то увидела себя, обагренную кровью, и обезглавленных членов семьи Хаус, завернутых в простынь. На ткани расцветали багровые пятна. Я выложила тела рядом под встающее солнце. Мне уже представлялось возвращение к Хейзелтону – как он склонится ко мне, улыбаясь: «Умница, Оливия!»
Умница…
Я вытерла слюну, сбегающую с края губ. Джеремия болезненно скривился:
– Я единственный мог бы выдать убежище, но не сделал этого. Моя семья отправится рейсовым автобусом в Калифорнию к моей сестре. Она позаботится о них. – Джеремия склонился к дочери и нежно убрал с ее лба темные завитки волос. – Я готов. Они знали, на что мы идем.
Мы вышли в промерзший утренний сад. Джеремия Хаус встал на колени и посмотрел на меня снизу вверх. Я помнила: несмотря на страшную сущность, он все еще человек, который знает боль, страдания, страх. Как и все мы.
– Мне очень жаль, – произнесла я. Глаза щипало от подступающих слез. «Мне очень жаль, – мысленно добавила я. – Но я тоже всего лишь спасаю свою семью».
Кулак разжался, сверкнули когти. Джеремия сморгнул слезы и криво улыбнулся:
– Да… мне тоже.
Солнце светило ослепительно ярко.
Глава 22
– Значит, Игла у Майло?
Хейзелтон нахмурился и затянулся сигаретой. Сухие пальцы воткнули булавку сначала в Грейнджвилл, потом зависли над большой красной точкой в нарисованном штате Невада. Лас-Вегас.
– Откуда у тебя эта информация? – подозрительно спросил он, щурясь на Алекса.
– Это неважно. – Карие глаза твердо уставились в белесые. – Важно то, что информация подлинная.
Я задумчиво вертела в руках забытую кем-то монетку. Она с приятным скрежетом плясала по стальному столу, выписывая круги. Столбик пепла с сигареты Хейзелтона упал прямо на карту и рассыпался, вызвав пожар в центре Колорадо.
– Что ж… – Он прижал ладонь к тлеющему пятну. – У тебя есть план, Алекс?
– Найти Майло. Найти Иглу. Дать Холли уничтожить Королеву.
Монетка со свистом крутилась на месте, ее очертания смазывались.
– Амбициозные планы. А почему ты уверен, что девочка убьет мать, а не объединится с ней?
– Ты когда-нибудь пробовал прижать друг к другу два магнита? – поинтересовался Алекс. – Их будет отталкивать, снова и снова. Две Королевы – практически магниты, только связь у них сложнее. Их тянет друг к другу, но встреча будет роковой. Возможно, умрет одна. А может, и сразу обе – это было бы идеальным исходом. Наша задача – подвести один магнит к другому.
Я послала ему долгий угрожающий взгляд. Алекс поперхнулся, но от своих слов не отказался.
– Выбирай выражения, – посоветовала я, вернувшись к монетке. – Если я за твой план, это не значит, что я полностью одобряю его. Холли – моя племянница, а не предмет, судьбой которого можно распоряжаться.
Пляску монетки прекратил палец Хейзелтона, прижавший ее к столу.
– Есть загвоздка… – Он потушил сигарету о собственное запястье. – В легенде говорилось, что Королева впала в глубокий сон, когда люди объявили на нее охоту. Спала она вроде не один век…
– То есть? – переспросил Алекс.
– Полагаю, в этом есть смысл, – хмыкнул Хейз. – Если обе Королевы испытают одинаково сильные чувства – ужасная потеря, критические ранения, например, – то могут уснуть. Они симбиотичны: если уснет одна, то и вторая последует за ней. А спячка может нанести колоссальный удар по мозгам что той, что этой: после они даже могут не вспомнить свое прошлое. Холли может стать неуправляемой.
Мы обернулись к Холли, сидящей на диване. Рядом играла с тряпичной куклой Мими, стеснительная немая девочка. Она то и дело дергала Холли за рукав, демонстрируя ей платья своей игрушки. Холли задумчиво кивала в ответ; взгляд ее голубых глаз был бессмысленным. Королевы симбиотичны… Значит, Холли должна чувствовать все, что чувствует Шерил. Но так ли это?
– В общем, – Хейзелтон небрежно захлопнул Книгу и вернул ее Алексу, – так и думал. Здесь нет ничего дельного.
– А где Дункан? – спросил Алекс.
– На охоте. – Хейзелтон сверкнул глазами, и это мне не понравилось. – У Дункана необычные пристрастия. Он не любит пакетированную кровь.
– Почему?
– Потому что пакеты сделаны из полиэтилена, а не из плоти, – улыбнулся Хейзелтон.
По коже побежали мурашки. Даже из пакета мне пить было неловко, словно я нагло пользовалась чем-то украденным. Но Дункан – необычный имаго. Пожалуй, стоило присмотреться к нему…
– Пойду пообщаюсь с Холли. – Алекс отошел.
Мы с Хейзелтоном задумчиво посмотрели на Холли, глядящую в пустоту. Он достал из замусоленной пачки еще сигарету.
– Узы, да? – Он щелкнул зажигалкой. Крошечный огонек впился в кончик сигареты, аппетитно захрустел табаком. – Двусторонние?
Я пожала плечами, все так же глядя на Холли. Алекс что-то тихо ей говорил, а она робко улыбалась, дергая манжеты симпатичного джемпера. Вещичка выглядела поношенной… и незнакомой.
