– Я никогда не убивал обычных людей, Оливия. Только убийц, насильников, грабителей. Благодаря этому рациону я не бываю голодным.
Затылок саднило. Я поморщилась, дотронувшись до повязки: регенерация организма стала медленной. Мои дни сочтены. Почему же я не боюсь? Я отвела взгляд.
– Гудроу… мистер Гудроу. – Я протянула руку и коснулась его сморщенного запястья. – У меня к вам есть просьба… Отнеситесь к ней ответственно, потому что важней этого нет ничего на свете.
Гудроу кивнул и сцепил пальцы под подбородком.
– Я внимательно вас слушаю, Оливия.
Глава 30
Я сидела перед Книгой, покусывая пластиковую ручку, и сверлила страницу пустым взглядом. Мне предстояло сделать последнюю запись в Книге Смерти, оставить свой след, сохранить для других имаго информацию, полученную от Гудроу. Сам он с любопытством косился в сторону старого фолианта на протяжении всего нашего разговора: ему явно не терпелось изучить материалы.
Я опустила ручку и вывела большими круглыми буквами:
Далее, под громким заголовком:
Особенности физиологии, происхождение, положение в Древе Королевы
Древом я назвала собственную схему, в которой обрисовала иерархию превращения после попадания яда в организм. Между строками «имаго» и «Черви» красовалась надпись: «спящие». Задумавшись, я отвела от слова «Королева» еще множество полупрозрачных стрелочек.
Спящие – отдельная категория хищников, превращенных посредством нападения Королевы. В отличие от вампиров-имаго и всеядных Червей, спящие – плотоядные существа, пожирающие человечину, но не пьющие кровь. Данный вид наиболее приспособлен к жизни среди людей: внешне практически не отличающиеся, они не могут превратиться, чем и объясняется их название. Сущность спящих выдают лишь отметины: например, коготь на руке, длинные клыки, полости над деснами, в которых нет яда, и проч.
Спящие могут бодрствовать и днем, и ночью или в качестве дани человеческим привычкам ложиться спать в темное время суток. Жизненный цикл не отличается от человеческого: единственный известный Спящий был обращен пятьдесят лет назад.
Информация неполная. Дополнить.
Я раскрыла Книгу на списке предыдущих владельцев. Сердце екнуло при виде знакомого имени. Он бы гордился мной. Никогда бы не простил… но гордился. Одолеваемая мрачными мыслями, я размашисто вывела свои имя и фамилию.
– Держите, – произнесла я, входя в гостиную и бережно передавая труды Барлоу из рук в руки. – Теперь хранить историю надлежит вам.
– Я исполню свое обещание, как и говорил. – Гудроу положил Книгу на колени и погладил истрепавшуюся обложку. – Вы идете сейчас?
– Нет. Мне стоит немного подумать.
Он кивнул и погрузился в изучение истории с первой страницы. Я бросила взгляд на витиеватые буквы и помрачнела, увидев те самые заголовки, которые читала когда-то, сидя в квартире Алекса.
Это было так давно.
* * *
Солнце в синих небесах радостно сияло, обливая город слепящим светом. Меня знобило. Бесцельно слоняясь по улицам, бросаясь в шумное разноцветное течение толпы, я чувствовала, что от меня остались только глаза и мозг, – все остальное стерлось, превратилось в прозрачную жижу. Ради таких моментов и стоило выбраться из дома: порой ты сам себе так надоедаешь, что хочется просто исчезнуть, стать не самой собой.
Я устало опустилась на скамейку напротив торгового центра, разглядывая людей с таким любопытством, будто оказалась перед огромным аквариумом. Из вращающихся дверей выходила очень грузная женщина: проталкивая свой внушительный бюст вперед пакетов с покупками, она постоянно пыхтела, и мне в голову пришла нелепая мысль о пароходике, пытающемся побороть речные волны. Позади с невероятно печальным лицом замер мужчина, ожидающий, видимо, пока «пароходик» проплывет. Мимо стремительно, как стайка неоновых рыбок, пронеслась толпа подростков в ярких жилетках и нарядных пуловерах. Вслед за ними, будто ожиревший сом, степенно проплыл усатый мужчина, обнимающий молодую симпатичную особу. – Здравствуйте.
Я вздрогнула от звонкого детского голоса и обернулась. За моей спиной стояла рыжая девчушка лет десяти, сжимая в руках стопку каких-то бумаг. Она решительно обошла скамью, плюхнулась на свободное место и уставилась на меня темно-серыми серьезными глазами.
– Я ищу своего папу, – сказала она, протягивая мне листовку, – вы не видели его?
Я взглянула на зернистую фотографию, и горло сжалось. На меня смотрел худой мужчина средних лет с пронзительными черными глазами. И… я видела его. Ночью, в переулке, пока кромсала когтями двух извращенцев, напавших на девушку.
– Нет, прости, – сложила я листовку пополам, – впервые вижу. Ничем не могу помочь.
Глаза девочки потухли, но она вздернула подбородок и заговорила громче:
– Если все же увидите, то знайте: его зовут Дэвид Майк Редмен, сорок четыре года, женат на Линде Джой Редмен, и у них есть дочь. Когда позвоните, спрашивайте Руфь Мел Редмен, это я.
Она улыбнулась, но напускное спокойствие легко рушила нервозность, червячками скользившая то тут, то там: дрожали пальцы, дергались уголки губ, бегали глаза – с моего лица на фото отца. Страшно потерять близкого человека, но еще страшней верить, что он вернется, хотя на самом деле его тело уже расчленено и ждет в холодильнике, как готовый обед для микроволновки.
Руфь встала со скамейки и отправилась дальше по улице, останавливая людей, чтобы задать одни и те же вопросы. «Видели ли вы моего папу?», «Знаете ли, куда он пропал?» Что-то темное во мне нашептывало грязную правду: «Да, маленькая Руфь, я знаю, куда пропал твой папа. За ним пришел монстр и немножко его убил. Ты уж прости, я бы могла дать тебе кусочек его бедра на память, но разморозка займет много времени…»
Я тяжело встала и пошла вперед, таращась под ноги. Монетка. Жвачка. Упаковка от конфеты. Солнце нещадно жгло глаза, когда я осмеливалась поднять взгляд выше дозволенной горизонтали, но все остальное скрывала плотная тень – от лица под капюшоном до рук в карманах. Люди слепо натыкались на меня, выплевывая вслед ругательства. Их бессмысленная суета меня не волновала.
Оставшиеся деньги я решила спустить на абсолютно ненужную чушь – казино. Обменяв одну половину на четвертаки, а другую спрятав в карман – «про запас», я замерла посреди зала, сжимая в пальцах картонный стаканчик с мелочью. Днем здесь было мало народу, но где-то в глубине зала грохотали игровые автоматы, весело заливались звоном желобки, по которым стекал никелевым ручьем выигрыш. Я уселась на высокий красный стул перед одним из металлических монстров с пятью барабанами. Классический «однорукий бандит». Пальцы обхватили круглую «вишенку» на конце длинного рычага, и я опустила его до упора. Изображения на экране смазались, побежали с чудовищной скоростью, дразня яркими красками и щелканьем. Первый проигрыш. Я бросила новый четвертак и опустила рычаг. В унисон автомату в голове дребезжали воспоминания – так много мыслей, словно я вмиг состарилась, и теперь ничего не оставалось, кроме как сидеть и лелеять эти светлые моменты счастья.
