Бритва впилась в глаза, и в тот же миг на меня обрушилась тьма.
Эпилог
Зажав ладонями изуродованное лицо, я выла, сидя на холодном полу, должно быть, целую вечность. Ослепшая и жалкая, я стонала, прижавшись спиной к ванне:
– Помогите мне! Кто-нибудь… помогите…
Щеки коснулась теплая рука, ласково вытерла кровь. Я испуганно вскинула голову. В ванной кто-то был: воздух двигался, рассекаемый невидимкой.
– Это я, Лив.
От родного голоса все внутри устремилось вперед, словно к маяку, испускающему теплые вибрации. Рука взяла мои пальцы и нежно сжала, призывая встать.
– Алекс? – прошептала я. – Это… неужели это…
– Я же говорил, что даже после смерти найду тебя, – сказал он, прикасаясь к моим рассеченным губам.
Я крепко сжала руку с длинными шершавыми пальцами – теплую, плотную, настоящую. Дыхание стало прерывистым: вдруг это очередной фокус Королевы?
– Доверься мне, – раздался скрип отворяемой двери, – я отведу тебя к ней.
– Мое лицо…
Мягкая материя обвила голову, скрывая чудовищные порезы. Алекс уверенно повел меня вперед, и, даже не видя ничего вокруг, я шла ровно и твердо, ни разу не запнувшись. Последние ступеньки остались позади. Я уловила аромат ночи и выхлопных газов.
В детстве я ужасно боялась старого шкафа в своей комнате, потому что страшилась того, что таится в темноте за его створками. Густая тень прятала множество детских страхов с огромными вытаращенными глазами. Вырастая, мы перестаем быть детьми и становимся теми шкафами, бережно запирающими дверцы на замок и лелеющими свое блестящее, отполированное обществом тело. И теперь, ощущая в своих пальцах руку любимого, но умершего человека, следуя за ним в полной тьме, я поняла, как высока цена того, чтобы открыть эти самые створки своего тела-шкафа. Я открыла – и увидела множество безобразных рож и длинных когтей, почувствовала запах крови, разложения и отчаяния, но вместе с тем поняла, что среди этих мерзких существ можно увидеть отражение себя в задней стенке. Ребенок, боявшийся когда-то всего на свете, но веривший в свое спасение, остается внутри каждого, чтобы держать факел и освещать путь в этой непроглядной тьме.
– Почти пришли. – Алекс снова пожал мою руку. – Не бойся.
– Ты будешь рядом?
– Конечно. Ты же знаешь.
Боялась ли я? Безумно. Только в красивых историях люди храбро и жертвенно бросаются грудью на пулю или нож. Будь моя воля, я бы не делала всего этого, жила бы зрячей и дальше. Если бы могла.
Кожа покрылась мурашками, зашевелились волосы на голове. Я почувствовала, как горло перехватило от страха, и остановилась в нерешительности.
– Лив. – Алекс настойчиво, но мягко подергал меня за пальцы. – Они ничего тебе не сделают. Черви надежно заперты.
– Скажи мне, – прошептала я, – что-то, что знает только Алекс Ньюман.
– Что?
– Мне нужно знать…
Он усмехнулся. Я замерла от страха. Если это очередной морок, то я даже не смогу убежать. Нежные губы коснулись моего лба, заставив сердце жалобно дрогнуть.
– У меня аллергия на рыбу, – прошептал Алекс, – а еще я чертовски люблю тебя, Оливия Йеллоувуд.
Я подняла руку. Пальцы наткнулись на заросшую щетиной щеку, ощупали ямочку. Он улыбался.
С мелодичным звоном отворились двери гигантского отеля. Где-то сбоку раздалось глухое рычание, и я вздрогнула, чувствуя, как мгновенно потеют ладони, но Алекс ласково обнял меня. Мы преодолели лифт и длинный коридор, и все это время я мысленно обрисовывала путь, дополняя пугающую черноту неоновыми линиями фантазий. Дорога оборвалась, упершись в дверь. Подняв руку, я нашла холодные цифры на деревянной поверхности. Двести тридцатый.
– Ты идешь? – прошептал Алекс мне на ухо. Я уверенно кивнула.
Ручка двери повернулась с нежным щелчком. Слух уловил оборванный разговор. Двое.
– Здесь Королева и Майло, – тихо сказал Алекс.
Неудивительно. Майло всегда старается быть рядом со своей госпожой.
– Не уходи… – почти беззвучно прошептала я.
– Я рядом.
– Оливия? – недоверчиво протянула Королева.
Я попятилась, услышав ее быстрые шаги. На плечи легли холодные руки, а до ноздрей донесся сладковатый аромат духов и крови. Наверное, я прервала ее трапезу.
– Здравствуй, Шерил, – как можно жестче сказала я.
– Одна… – Королева поддела мой подбородок пальцем и грубо заставила задрать голову. – И лицо подпортила. Ты надеялась так спастись от меня?
В голосе не было ни негодования, ни ожидаемой досады – только веселое недоумение. Это мне не понравилось.
– Где Холли, Оливия? – прошептала Королева мне на ухо, очутившись за спиной.
– Попробуй найти ее сама, – отозвалась я.
Королева зацокала языком. Раздался громкий скрип. Что это? Задвигающиеся шторы? Зазвенел тихий смех, и одновременно закрылась дверь. Чувствительность начала возвращаться: все лицо вспыхнуло огнем, трепещущим в каждой ранке.
– Очень жаль, – Королева подошла ко мне со спины и нежно коснулась губами шеи, – что ты не захотела помочь, Оливия. Ты стала бы прекрасным пополнением в моей коллекции.
Я сглотнула комок. Ее близость и холодные, улыбающиеся губы на коже вызывали омерзение. Чужие руки тронули меня за воротник кофты, бесцеремонно расстегнули пуговицы. Алекс где-то неподалеку прерывисто вздохнул.
– Тогда я тебя просто съем, – жадно прошептала Королева, – ничего ведь не поделаешь, да?
Действительно. Ведь в этом и был смысл моего существования – защитить Юную Королеву от ее безумной матери. И пока я стояла в номере отеля «Париж», ощущая приближение смерти, сонная Холли ехала на заднем сиденье машины Гудроу прочь отсюда.
Я вспомнила теплое тело Алекса, его блестящие карие глаза, шершавые руки. Прерывистый вздох сквозь поцелуй, ярость перед врагом, грацию в бою. Я вспомнила безумное лицо Холли в кровавом вихре, вспомнила ее смех возле пруда с утками, объятия Джейкоба, веселый оклик Джи из ее машины. Я вспомнила свое отражение в зеркале, кокетливо подмигивающее густо накрашенным глазом.
Я вспомнила все и освободила эти сияющие мгновения, как птиц. Меня больше не было в этом теле.
Теплые пальцы Алекса переплелись с моими. Самое страшное позади. Впереди километрами тишины пролегала вечность. Моя история кончилась, но именно она послужила прологом для Холли.
Острые зубы впились в шею, круша позвонки, но я не издала ни звука.
Все будет хорошо.
Благодарности
Прежде всего я хотела бы поблагодарить своих замечательных друзей из самиздат-сообщества за безграничную поддержку, любовь и веру в то, что я делаю. Спасибо вам за искренний восторг, теплые беседы и искрометный авторский юмор, который часто спасал меня от уныния.
