Хотел Маркас того ли нет, но ему пришлось вернуться домой, пусть и поздно вечером. По традициям, которые он всегда приветствовал, а теперь хотел проклясть, он должен присутствовать на ужине, вместе с остальными жителями клана. Главный зал с длинным деревянным столом вмещал любого желающего и по обыкновению люди собирались здесь, чтобы поприветствовать своего вождя.
— Все ждут только тебя, Маркас.
Дженис шагнула с последней ступени лестницы, ведущей на второй этаж, и посмотрела на пасынка, осматривая его привычно пристальным взглядом. От нее ничего не ускользнуло. Мокрые волосы, сильные руки с покрасневшими костяшками пальцем и, конечно же, суровость на его лице. Настоящий сын своего отца. Асладер Маккей всегда смотрел на нее точно так же, с бесстрастием в темных глазах. Зная Маркаса с его рождения, она никогда не сомневалась, что в своей взрослой жизни он будет точной копией отца. Жестокий, беспощадный. И, конечно же, красивый той особенной породистой привлекательностью, которая когда-то привлекла ее в Аласдере.
— Ты поранился, — протянувшись, она попыталась взять его руку, чтобы осмотреть раны, но Маркас не позволил. Его предостерегающий взгляд не просто остановил ее. Он заставил ее отшатнуться назад, — Тебе следует обработать раны. Я только хотела тебе помочь, — осторожно добавила она, пожимая плечами и не показывая своей уязвленности таким пренебрежением, — Прости.
— Дженис, — сухо кивнул Маркас, уверенно обходя любовницу своего отца, которая так и не стала ему женой. До самой смерти Аласдера, Дженис занимала место в его доме и считалась в глазах остальных матерью его детей, Дугалда и Мэррион. Старший сын был для нее под запретом и поэтому Маркас никогда не думал о Дженис как о матери. Только как о женщине, которую отец пожелал сделать своей женщине, наплевав на то, что у него уже была жена. Пять лет назад после смерти Аласдера, именно Дженис стала его вдовой, слишком красивой и слишком молодой, чтобы носить траур. Маркас поморщился. Уже не единожды у него возникала мысль выдать ее замуж за подходящего воина, который пришелся бы ей по душе. Это точно избавило бы его от ее назойливого женского внимания к нему самому. — Иди в зал Дженис.
Дженис помедлила, но все же кивнула. Подхватив юбку, она первой прошла в открытые двери главного зала. Маркас тяжело вздохнул и покачал головой. Дженис была его неприятной обязанностью, которая досталась ему от отца. Проклятье.
Люди приветственно поднялись со своих мест, едва завидев Маркаса. Ему пришлось махнуть рукой. На этом церемонии были закончены и Маркас усевшись, кивнул служанкам, позволяя начать ужин. Дженис что-то тихо шепнула Морран, указывая на свою тарелку.
— Где Мэррион? — Маркас посмотрел на брата, который сидел по правую руку от него. Место сестры рядом с ним пустовало.
Дугалд не успел ответить. Как всегда взлохмаченная, Мэррион почти влетела в главный зал, едва не спотыкаясь об порог. Люди дружно и уже совсем привычно затаили дыхание, но девушка восстановила равновесие. Одновременный возглас облегчения донесся со всех сторон, на что Мэррион махнула рукой.
— Все в порядке, — звонкий голос Мэррион взвился к самому потолку, пока она двигалась в сторону стола. По дороге, она лишь чудом избегала падения об вытянутые ноги соплеменников. Все ее внимание было обращено на друзей, которым она махала рукой. И когда она почти плюхнулась на стул рядом с матерью, Маркас покачал головой. Он не стал бы отрицать, что Мэррион была единственной женщиной в его жизни, которую он любил. Любил самой настоящей искренней любовью.
— Удивительно, как рядом со своими братьями ты умудрилась вырасти такой неуклюжей девчонкой, — недовольно сказала Дженис, проводя ладонью по темно-русым длинным волосам дочери, пытаясь привести их хоть в какой-то порядок. На перепачканное в земле светлое платье она пыталась не смотреть. Она уже давно потеряла надежду увидеть в Мэррион воспитанную девушку. Ее дочь больше походила на старшего брата, чем на нее.
— Дженис, пусть девчонка растет так, как ей угодно. В ее руках меч, куда лучшее оружие, чем красота, — сказал Маркас, подмигивая младшей сестре.
Мэррион тут же приосанилась и улыбнулась, несмотря на недовольный взгляд матери. Они обе знали, что теперь, чего бы Дженис не сказала, все равно будет так, как велит Маркас. И, именно с его одобрения Мэррион уже несколько лет училась управляться с оружием. Любые протесты Дженис были забыты, и она опустила взгляд в тарелку.
Карие глаза Мэррион хитро блеснули, и только Маркас понял, что сестра что-то задумала. Дженис ахнула, когда в руках дочери появился кинжал, и она воткнула его в ближайший кусок мяса, подтягивая его к себе.
— Откуда ты взяла его? — воскликнула Дженис, игнорируя одобрительный гул мужских голосов. Мэррион действительно великолепно управляла кинжалом. Ловко, она срезала пласт мяса и отправила его в рот, с наслаждением зажмурившись, когда начала жевать пропитанную соусом ароматную мякоть.
— Это подарок Маркаса, — с набитым ртом пробурчала Мэррион, ввергая мать в еще больший ужас.
Маркас рассмеялся, и остальные мужчины поддержали его. Мэррион была их гордостью. Семнадцать лет девчонка росла на их глазах и в отличие от своей матери мало походила на леди.
— Ты не можешь так себя вести, — низко прошипела Дженис, протягивая руку, чтобы забрать кинжал у дочери, — Ни один мужчина не возьмет тебя в жены, увидев подобное.
Мэррион улыбнулась и пожала плечами, скрывая внутреннюю дрожь. Мать знала куда давить. Но и она тоже знала, как противостоять этому.
— Мне не нужен муж, мама. У меня есть мои братья, — с задорной улыбкой возразила она, — Ведь так, Маркас?
Все окружающие как один посмотрели на Маркаса. Несмотря на свою дерзость и вздорный характер Мэррион была красивой девушкой. Ладная стройная фигура, красивые черты лица и длинные темные волосы делали ее привлекательной партией. Многие мужчины клана надеялись обратить на себя ее внимание. Но Мэррион уже давно заручилась поддержкой старшего брата в этом вопросе.
— Мэррион будет сама выбирать свою жизнь, — отрезал Маркас, отпивая крепкое вино, которое ему налила Морран. — Я даю ей это право, и любой, кто пойдет против, будет иметь дело лично со мной.
Дженис глухо выдохнула, ее плечи обмякли. Она не стала бы оказывать сопротивление Маркасу прилюдно, да и наедине тоже. В этом не было никакого смысла.
— Мэррион, спрячь кинжал, и приступай к ужину, — строго приказал Маркас, прерывая эту негласную ссору матери и дочери. Дугалд облегченно выдохнул. В отличие от Маркаса, он всегда был на стороне матери, жалея ее и оберегая. Но и сестру он любил. Поэтому в этом деле он позволял Маркасу использовать свою власть вождя. — А ты, Дженис, оставь ее в покое.
Мэррион тут же подчинилась. Осторожно уложив кинжал на стол, она взяла ложку
и приступила к ароматному супу. Дженис еще немного понаблюдав за дочерью, отвернулась, показывая свое подчинение вождю. Его слово всегда было законом.
На несколько мгновений в зале повисла тишина, но Маркас понимал, что это не продлится слишком долго. Он уже сейчас чувствовал на себе один самый пристальный и внимательный взгляд. Почти по-отечески ворчливый.
