— Но это такой неординарный случай, из этого можно сделать сенсацию. — Володя нервно закурил. Он не был готов расстаться с «золотой рыбкой».
— Что ты планируешь делать? — Олег внимательно наблюдал за коллегой.
— Может, съездить к ней домой, и, оказавшись в привычной обстановке, она все вспомнит? В любом случае квартира, как визитка, многое расскажет о хозяйке.
— Действуй, только поставь шефа в известность. Он не любит экспромтов.
Через полчаса Володя уже сидел перед Валей.
— Давай съездим на экскурсию к тебе домой, — как можно мягче произнес он.
— А зачем? — спросила она, но глаза заблестели.
— Человек — это то, как он живет. Попробуем понять, что ты за человек.
Валя подозрительно покосилась на врача, но возражать не стала, и они отправились на экскурсию.
Тихий зеленый дворик, сталинский четырехэтажный домик. Старушки на лавочке не вызвали никаких эмоций, ничто не казалось ей знакомым. Они пешком поднялись на четвертый этаж. Дверь квартиры оказалась опечатанной. На штемпеле красовалась дата — день ее поступления в больницу. Позвонили соседке.
— Вы не подскажите, почему квартира опечатана? — спросил Володя пожилую женщину.
Соседка подозрительно посмотрела на него, неприязненно — на нее и сказала:
— Потому что ее то ли ограбили, то ли обыскивали, а потом опечатали. — Она попыталась закрыть дверь, показывая, что разговор окончен, но Володя не дал ей этого сделать. Обворожительно улыбаясь, он вставил ногу в дверной проем и сказал:
— Нам нужно попасть в эту квартиру. — И протянул ей двадцатидолларовую банкноту.
Соседка растерялась, и Володя, воспользовавшись ее заминкой, решительно зашел в квартиру.
— У вас общий балкон? Проводите меня.
— Пожалуйста. — Тетка засеменила открывать балконную дверь.
Он легко перемахнул на соседний балкон и, попросив отвертку, быстро открыл дверь и скрылся в квартире. Через минуту они с Валей уже стояли посреди комнаты. Кругом был кавардак, все перевернуто вверх дном, как будто проводился обыск. На диван были небрежно брошены костюмы, платья, белье. В углу валялись книги, бумаги, счета, фотографии. Перевернутая ваза и сверху веник засохших цветов. Валя с интересом перебирала фотографии. Странно, но на всех снимках она была одна. Все остальные были тщательно вырезаны. Документов не наблюдалось. Счета тоже были безымянные. Нигде ни намека ни на имя, ни на фамилию. Книги тоже ни о чем не говорили — стандартный набор обязательной литературы для стандартного человека. Валя с интересом рассматривала свою одежду. Она никак не могла представить себя в этой одежде и побежала на кухню. Засохшие цветы в горшках, на столе хрустальные стаканы с остатками чая. В мойке небрежно брошен дорогой сервиз. Мусорного ведра почему-то нет. Холодильник отключен и пуст. В ванной махровый халат, зубная щетка (одна!), плетеная корзинка с грязным бельем и гора косметики. И снова стало страшно. Прошлое было безжалостно вырвано и растоптано кем-то неизвестным. Валя тихонько опустилась на пол и, обхватив голову руками, беззвучно заплакала. Впервые с момента своей болезни. Она не слышала, когда вошел Володя.
Володя при всем своем наносном цинизме не переносил женских слез. Он терялся и решительно не знал, что делать. Увидев Валю, горько рыдающую среди неубранной кухни, он не придумал ничего лучше, чем поднять ее на руки и отнести в комнату. Затем одним движением ноги скинул разбросанные вещи на пол и уложил женщину на диван. А дальше все произошло автоматически. Само собой. На этот раз она была не пассивной, а взяла инициативу на себя, и Володя изо всех сил отгонял от себя ревнивые мысли «так вот ты какая на своем диване»… Это была уже совсем другая женщина. Раскрепощенная, уверенная в себе. Она явно знала толк в любовной игре и получала удовольствие от секса. «Кому из нас нужен доктор?» — с сарказмом подумал Володя, прежде чем отдаться чувственным наслаждениям.
Получив свою дозу кайфа, женщина плавно потянулась, как кошка, и блаженно распласталась по дивану. Она лежала, прикрыв глаза, и улыбалась.
— О чем ты думаешь? — строго спросил Володя.
— А что, обязательно о чем-то думать? — лениво спросила она, не открывая глаз.
— Ну, может, о ком-то вспоминаешь…
— Ты издеваешься? — Она встала и, ничем не прикрыв наготу, отправилась в ванную.
Когда там зажурчала вода, Володя вскочил и, быстро одевшись, стал шарить по комнате, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку. Ничего. И вдруг он случайно наступил на разбросанные вещи, и что-то хрустнуло под его ногой. Володя наклонился и поднял джинсы. Деревянный пояс треснул, но он, повинуясь какому-то внутреннему чувству, полез в карман и обнаружил там визитку некоего менеджера по рекламе.
Он автоматически засунул визитку в карман, и в этот момент вернулась Валя.
Она выглядела очень соблазнительно. Махровый халатик уютно облегал тело, открывая взгляду декольте и демонстрируя коленки. На коже еще не высохли капельки воды, они с волос стекали куда-то под халатик, и вообще она была вся такая влажно-теплая, что в нем снова проснулось желание…
— Хочу есть, — капризно произнесла Валя. В тоне зазвучали повелительные нотки.
«В своей квартире она совсем другая», — подумал Володя, холодно рассматривая свою пациентку. А она между тем рылась в груде своих нарядов, выбирая, что надеть. Странно, но гардеробчик состоял из совершенно несовместимых вещей. Очень скромные бедные вещи валялись вперемешку с кричаще-вызывающими нарядами. Единственное, что у них было общее, — размер. Они явно принадлежали одному человеку. В кучу были свалены ажурные трусики и чулочки, прозрачные блузочки и откровенные топики. Тут же простые джинсы и пуританские костюмы. Валя с интересом рассматривала все эти вещи, как будто видела их впервые. Потом, бросив тряпки на пол, она поспешила к куче фотографий и стала разглядывать, как она выглядела на них. Здесь царила та же неразбериха. То в объектив смотрела девочка-скромняжка в застегнутой на все пуговицы кофточке, то вульгарного вида девица в откровенной одежде, которая больше демонстрирует, чем скрывает. Эти две женщины настолько не лепились в один образ, что Валя, отбросив от себя снимки, побежала в ванную и стала пристально смотреть на себя в зеркало. Из зеркала на нее смотрела растерянная и перепуганная молодая особа.
«Да что же это такое? Да кто же я, в конце концов?» Она разговаривала сама с собой и, кажется, совсем забыла о присутствии в доме Володи.
— Ты все еще хочешь есть? — спросил он, заглядывая в ванную.
Она устало кивнула. Через полчаса они уже сидели в небольшом ресторанчике и разглядывали меню.
— Человек — это то, что он ест, — тихо повторяла про себя Валя, блуждая взглядом по меню.
— Человек — это то, с кем он спит, — так же тихо вторил ей Володя.
— На ваш выбор, пожалуйста. — Она протянула ему меню с видом покорной рабы.
