«Бесогон» Никиты Михалкова… Передача замечательная! Толковый монолог, убедительные доводы, логика, неравнодушие, искренние переживания от несовершенства, несуразностей нашей сегодняшней жизни. Со всем полностью соглашаешься и хочется поехать, добиться встречи единственно для того, чтобы просто пожать руку единомышленнику с благодарностью за то, что он делает. Приходишь в восхищение от того, что вот какой человек хороший, какой правильный – Никита Сергеевич. Какой не фальшивый, а настоящий патриот, любящий свой народ, свою страну.
И тут на душе становится так горько, словно тебя этак интеллигентно, ласково провели, как воробья на мякине.
К несчастью приходит в голову, что, например, человек, посмотревший кинофильм «Цитадель» и не знающий, кто его автор, вполне мог бы подумать, что сотворил этот бред, это форменное издевательство над великой народной трагедией, какой – нибудь очередной злобный либерал, ненавистник России. И неискушённый этот зритель мог бы задать недоумённый вопрос, употребив любимое самим Михалковым словечко (которое тот применил однажды, адресуясь к Ксении Собчак): «Ну почему же надо всем надо стебаться?»
И в самом деле – почему? Почему стебаться другим нельзя, а самому – можно? И как в одном и том же Никите Сергеевиче странно уживаются два человека с совершенно противоположными взглядами? Что это – раздвоение личности?
Это какая – то загадка – и загадка горькая.
Ещё во времена перестроечные в отечественной культуре стали плодиться адепты модного постмодерна. Подозреваю, что появились они не только среди литераторов. Сценаристы тоже не желали отстать от моды. Да неужто такой талантливый и зрелый мастер кино соблазнился на дешёвые трюки (а «Цитадель» – это, собственно, некая цепь последовательно отснятых трюков) ёрнического постмодернизма – этого самого пресловутого стёба? И в результате сотворил отчаянно плохое кино.
25.08
Не перестаю удивляться этому созданию, имя которому однажды определили такое: homo sapiens. Удивляться огромному потенциалу, заложенному в мозгу человеческом.
Поразительны достижения человеческого ума в разных сферах деятельности. Такие фигуры как, например, Лев Толстой не могут не привлекать постоянного внимания. Оставленное им наследие будет требовать всё новых и новых исследований, ибо оно неохватно. Это, как определено в математике, экстремум – высшая точка развития человека разумного.
Но существует, однако, и нижняя точка экстремума – минимум, где – то возле нуля. То есть существуют и примеры – пусть даже в других областях – совершенно противоположного свойства. И, тем не менее, тоже поразительные.
Горбачёв…
Кургинян прав: человек, вдруг получивший огромную власть в огромной стране, править которой когда – то, в течение трёх веков, было очень непросто династии Романовых, должен был понимать, что это такое. Но если не понял, что правление ею сильно отличается, скажем, от управления комбайном или даже целым совхозом, и ужасно примитивно провалил дело, остаётся единственный выход – застрелиться.
И в самом деле: этот не блещущий умом, бывший заурядный комсомольский вожак, по случаю вознёсшийся на самый верх в мировой державе (!) и при всём том не способный к мало – мальски ответственной деятельности, потерпев унизительный крах и дожив до преклонного возраста… так и не понял, что убогими хитростями – то вполне можно впаривать мозги какому – нибудь ограниченному кругу людей, но целой стране и, тем более, всему миру – невозможно. А он убеждён был в обратном! И этакую наивность, как у какой – нибудь старой девы, несмотря ни на что сохранил до возраста седовласого старца!
Не даёт покоя мне эта загадка. Подняться на такую высоту, где, казалось бы, сама атмосфера не позволяет расслабиться и каждую минуту заставляет быть в постоянном напряжении – физическом и умственном… И вот со всем этим оставаться таким непробиваемо тупым – как же это возможно?!
И сколь опасно это для нашего отечества, когда на самом верху оказывается недоумок. Тогда страну охватывает что – то вроде заразной болезни: недоумки начинают плодиться во множестве. И как тёмной ночью при внезапном отключении света пойдёшь искать спички наощупь и наткнешься на какой – нибудь тупой предмет – так и в этом случае, о котором в интернете в своём отклике на материал, напечатанный в «Литературной газете», написал один читатель: «знакомый мой, преподаватель, откровенно признался, как он ненавидит Россию, её народ, её историю, особенно советский период…И с каким елеем он отзывается об Америке, её правильности и непогрешимости.» И, оказывается, этот субъект преподаёт… в высшем военном училище!
Поистине Россия страна чудес, в которой позволительны такие вещи.
26.08
Иногда задумываюсь о том, как странно порой меняется наш мир в разных сферах жизни. Не всегда процесс этот можно назвать прогрессом, то есть движением вперёд – к лучшему. Главной чертой каких – то изменений, похоже, становится упрощение.
В архитектуре в массовом градостроительстве по всей земле расплодились однообразные, скучные коробки – здания (ещё в прошлом веке Эльдар Рязанов высмеял это во вступлении к фильму «С лёгким паром…» да, впрочем, и сюжет построен на сходстве жилых строений). Вполне справедливо кто – то назвал это агрессивной урбанистической средой (которая способна даже вызывать стресс у своих обитателей).
Подобный процесс происходит и в культуре. В отношении, например, образования, если подбирать ему, этому процессу, подходящее название, то это будет – опрощение (в очередной раз восхитишься волшебным свойством русского языка переменой всего лишь одной гласной в качестве приставки дарить новый оттенок понятию). Примеров тому – тьма. Каждый из нас, жителей 21 – го века, может привести множество оных и нет смысла на этом останавливаться.
Здесь я хотел бы сказать о некоторых вещах, вызывающих недоумённое непонимание.
В истории войн Вторая мировая стала последней, в которой воюющие армии разных стран имели свою, особую, отличающуюся от других, военную форму, – и в ходе боевых действий всегда своих можно было отличить от чужих. Лишь для задач диверсионных применялось переодевание в чужую форму.
В наше время никому уже переодеваться не надо: во всех армиях присутствует схожая камуфляжная экипировка, из – за которой во время боёв нередко сложно определить, где свои, а где чужие. Из – за этой путаницы число напрасных жертв (погибших от своих) будет увеличиваться.
Вспоминается военная одежда прежнего времени. Думаю, уходящий в далёкое прошлое упорный германский дух в ХХ – м веке родил самую красивую военную форму. Одни, например, офицерские фуражки были совершенством. В сравнении с немцами утонченные французы, всегда славившиеся изысканностью во всех сферах жизни, как ни странно, для своих военных выдумали нелепый, никак не сочетающийся с армией, головной убор – этакие расписные кастрюли с козырьком, довольно смешно торчащие на головах. Это наводит на мысль, что к веку двадцатому воинственность французов поугасла, сделалась малоинтересной для того, чтобы заморачивать ею голову.
