Думаю, что вообще к участию во Второй мировой войне самую простую из всех военную форму, призванную быть удобной и в бою, и в походе, – придумали практичные американцы.
А современные реалии приводят в шок.
Вот увидишь по телевизору несущуюся по улице Парижа вооруженную до зубов кучку людей в чёрном, в масках, закрывающих лица, – и, ещё не зная кто они, подумаешь, что это то ли банда какая, то ли эти самые ниньдзя, выпрыгнувшие прямо из голливудского кинофильма… И не угадаешь, потому что это, оказывается, группа полицейских, направляющихся по срочному вызову.
И возникает естественный вопрос: почему это государственная служба так унизилась до обезьяньего подражания всяким там киношным террористам да ещё с никогда не применявшимся ранее сокрытием лиц? Зачем полицейским понадобилось закрывать свои лица, как бандитам?
06.09
По телевидению – в который раз! – серию за серией тянут «киноэпопею» ″Крестный отец″. Ну да, можно сказать, зрителю демонстрируют классику жанра – этакую чуть ли не сагу о бытии круга людей, жизнь которых протекает по своим законам – бесчеловечным.
Во имя чего, собственно, в своё время был написан роман итальянцем Марио Пьюзо и затем «фабрика грёз» подхватила и реализовала в кино идею?
Казалось бы, преследовалась цель благая: показать, какое это несчастье прожить всю жизнь в чудовищно жестокой, смертельной – как на войне – борьбе с себе подобными за уродливо понимаемое «место под солнцем» – и прийти, наконец, к потере единственного, любимого, самого дорогого существа и затем к одиночеству, к полному моральному краху…
И чем же осчастливила нас грандиозная киноверсия?
Долгий, красочный, мастеровитый показ на экране – с эпизодами, ставшими просто наглядным учебным пособием для юношей, как «делать жизнь» (задаёшься вопросом: с кого?!). Пособием, как можно замечательно кого – то водить за нос, добывать оружие, ловко, безнаказанно убивать тех, кто стал на твоём пути.
Последствия подобного чудовищного влияния на незрелые души почему – то никого не интересуют.
Всплыла в памяти ужасная история, случившаяся в девяностые годы. Однажды случайно мне удалось увидеть, как дружок нашего сына, будучи подростком, с разинутым ртом восторженно пожирал глазами это завораживающее кинодейство. А в девятнадцать лет, уже поднаторевший в делишках криминального свойства, выстрелом в упор был убит таким же – одним из его шайки – любителем подобных «крестных отцов».
Лишь слепой не увидит тут прямой связи меж кино и реальностью. Доступное зрителю экранное насилие во всех его видах становится привычной приметой кинодейства и легко сползает в реальную жизнь.
Как ни посмотреть, основополагающей причиной появления подобных «киношедевров» является одна: неискоренимая, подминающая под себя всё на свете, ломающая психику людей, зачёркивающая их добрые намерения… и причина эта – манимани. Кто они такие, эти кинодеятели, Коппола, Скорсезе?.. Творцы, обогатившиеся на несчастьях человеческих. Непреодолимая сила «золотого тельца» заставляет продаваться и прекрасных актёров, перечислять которых, увы, грустно. Потому что их много. Потому что таким теперь сделался мир, наполненный бесчисленными триллерами, блокбастерами (убогие термины эти сами говорят за себя), в которых везде стреляет всё – даже, как в этом «Крёстном отце», полотенца… И бедная моя страна и тут, похоже, кинулась бежать впереди планеты всей.
09.09
Минувшему четвертьвековому юбилею ГКЧП «Литературная газета» посвятила немало материалов. Из нашего времени случившееся тогда видится иначе. И много справедливого сказано о Горбачёве. А у меня всё не выходит из головы: что же это за явление природы, случившееся вдруг на нашей земле?
Ответ, похоже, содержится во всей прежней системе, выработавшей неукоснительные условия карьеры любого партаппаратчика на всех уровнях. Она позволила довольно ловкому, и даже обаяшке, Горбачёву, с самых первых шагов последовательно поднимавшемуся наверх, научиться и обрести устойчивую привычку умело трепать языком – и ни за что не отвечать… На нижних ступенях карьеры это вполне сходило с рук. Но это уже не могло работать на уровне главы огромной страны. И неизбежно привело к катастрофе.
13.03–13.09
В английском, французском, немецком языках построение фразы подчинено строгим правилам. Этакая неукоснительная бюрократия: твёрдо определено где, когда, сколько, в каком виде употреблять глагольные конструкции – так достигается точность передачи сказанного. Это превосходно, но зачастую весьма громоздко. В этом отношении русский язык, не теряя ясности, остаётся свободнее и, я бы сказал, изобретательнее, экономнее и при всём том его выразительность сочетается с феноменальной простотой.
Сколько живу – не перестаю удивляться возможностям родной речи. Речи ёмкой, образной, нередко вкладывающей глубокое содержание в удивительно краткую форму выражения.
Обыкновенные приставки волшебным образом вторгаются в жизнь глагола, которая, например, в европейских языках подчинена железным правилам образования временны′х форм. По – русски же сложная форма часто запросто замещается простым применением приставок: видит (настоящее) – увидит (будущее); видел (длительное прошлое) – увидел (прошлое совершённое). В русском языке не требуется обязательного, даже навязчивого присутствия личных местоимений там, где без них можно обойтись (например в таких конструкциях как видишь ли, видите ли – в них вполне ясно, к кому обращена речь, и нет необходимости непременно добавлять ты или вы). В других языках это непозволительно. Такая простая реплика, например: Понимаю. – по-французски будет: J’y suis, по – английски: Y see, по немецки: Ich verstehe.
Подобные примеры можно множить до бесконечности.
Для каких – нибудь простых выражений (я называю их чемпионами краткости, лаконичности) если и найдется адекватный перевод на иностранный язык, то это произойдет с утяжелением конструкции, с неизбежным добавлением служебных слов (предлогов и пр.). Вот примеры феноменально коротких выражений, передающих целое состояние природы или человека:
Поздно. Холодно. Морозит. Знобит. Неможется. Неймётся.
Если попробовать перевести, например, Вечереет… За этим – единственным – словом сокрыт такой объёмный образ, такая глубина – это ли не волшебство? По – французски нельзя сказать так коротко, просто – напросто образовав глагол из существительного (как в русском). По – французски не обойтись без подлежащего, а уж затем надо показать, что с этим происходит – и всё это усложняет дело: Le jour baisse (день убывает) или Le soir tombe (вечер наступает). По – немецки будет то же: Es wird Abend.
Есть в русском и другие замечательные краткости: Возьми отнеси. Пойду узнаю. Пойти посмотреть. Сядем потолкуем.
Вот, например: Посидим поговорим. Как же это перевести, если один инфинитив посидеть по – французски будет: rester assis quelque temps? Как передать речью короткое движение головы? По – русски приставка, прилепившись к корню глагола, позволяет выразить это одним словом – оглянуться. По – французски это будет: jeter un coup d’œil en arrière. Похоже, любой европейский язык мог бы позавидовать этой волшебной лёгкости – всему тому, что вытворяют обыкновенные приставки с однокоренным глаголом. Как в следующих примерах (с переводом на французский):
